– Довольно, – прошептала я.

Меня били их гнев и ненависть. Я опустила голову, глядя, как моя кровь капает на камень. Не могу дышать. Их необузданные эмоции накатывают нескончаемыми волнами, а под ними поднимается гул, какой-то шум из самой моей глубины. Моя кожа завибрировала. Точно так же было, когда нас с Кастилом окружили солдаты перед приходом вольвенов.

Что-то красное упало на землю, запятнав жемчужный камень. Еще кровь. Еще одна капля просочилась в трещину. Мрамор под моими ногами задрожал, в камне пробились корни – тонкие, как слабые жилки, они поползли из трещины. Я заморгала сквозь жжение в глазах, и корни исчезли. Упала еще одна алая капля, и еще одна – на этот раз подальше от меня.

Кровь.

Но не моя.

Она падает сверху.

Небеса кровоточат.

Глава 45

Я в недоумении подняла голову. Кровь дождем лилась из багровых туч, которые заволокли небо над храмом и бухтой.

Кровь пятнала безупречно белый пол храма, намачивала мою одежду и превращала белые одеяния моих противников в ярко-розовые. Они обратили изумленные взоры к небу.

– Слезы разгневанного бога, – прошептал кто-то.

Я перевела взгляд на расплывающиеся незнакомые лица.

– Это знамение, – провозгласил атлантианец, который обнажил кинжал. – Они знают, что должно быть сделано и с чем мы столкнемся.

– Довольно, – повторила я.

– За Атлантию! – сказала женщина.

Она ближе всех. Смертная с атлантианской кровью и алыми потеками на лице. Рядом с ней стоял атлантианец – он оскалился и обнажил клыки, его ненависть и рычание напомнили мне Жаждущих. Или Вознесшихся.

– Из крови и пепла! – Атлантианец занес кинжал. – Мы восстанем, братья и сестры.

Гул в моей крови нарастал, кожа вибрировала все сильнее, и из глубин моей боли поднималось древнее знание. Нити, которые я видела так ясно, вырвались из меня и соединились со всеми ними. Я собрала всю их раскаленную ненависть и обжигающую неприязнь, их едкую горечь и жажду мщения за все годы, десятилетия и века боли, которую им причиняли. Я взяла все это.

Втянула внутрь себя, позволила проникнуть в свои вены, в каждую клеточку, пока не задохнулась, пока не ощутила вкус крови, пока не утонула в ней. Пока не почувствовала вкус смерти. И она оказалась сладкой.

– Довольно! – прокричала я, когда связи с ними – со всеми ними – затрещали от энергии.

Нити, которые всегда были невидимыми, загорелись серебром, стали видимыми, и не только мне, но и им.

– Твои глаза, – ахнул атлантианец с кинжалом, отступая назад.

Из меня вырвалось лунное свечение, разлилось над каменным полом и поднялось в наэлектризованный воздух. Нескончаемо гремел гром, сотрясая храм и ближайшие деревья.

– Боги милостивые, – прошептал атлантианец. Кинжал выскользнул из его пальцев и бесшумно упал на плитки. – Простите нас.

Слишком поздно.

Я выбросила вперед руки, и все нити, соединяющие меня с ними, натянулись. Вся ненависть, вся неприязнь, вся горечь и жажда мести усилились, утроились и вырвались из меня, потекли по каждой нити обратно домой.

Над головой сверкали молнии, словно тысячи криков. Мои противники захлебнулись своими же мерзкими эмоциями.

Волосы сдуло с их лиц назад. Одежды туго натянулись на их телах. Ноги поскользнулись на камнях, и они попадали – один за другим, словно слабые ростки под напором урагана.

Я смотрела, как все их гнусности возвращаются к ним.

Смотрела, как они хватаются за головы, судорожно извиваются, вопят и визжат, пока не провалились кости в их глотках.