Изменить размер шрифта - +
Слабый запах речной воды становился все сильнее. Впереди показались очертания складских помещений. В огнях фар мелькнул словно парящий в воздухе хайвей Вест-Сайда.

Уотерс загнал машину под эстакаду хайвея и выключил двигатель. В двух кварталах отсюда тянулся пирс С, единственный, на котором в пустынном порту шла бурная деятельность. Вход на причал был залит потоками света; огромные грузовые фургоны медленно въезжали на пирс и покидали его.

Мужчины двинулись в сторону пирса. Уотерс расплылся в счастливой улыбке. Он кивнул в сторону двух человек, стоящих у входа на причал.

— Портовая команда. Фаллон не теряет времени. Они готовы слушаться и вас, мистер Гебхардт. — Хрипун подал какой-то знак полицейским в штатском, но они никак не отреагировали.

У входа на пирс их остановил сторож в синей форме. Мейсон видел перед собой залитое светом пространство, которое не менее чем на тысячу футов вдавалось в гладь реки. Там стоял сплошной гул от работающих двигателей грузовиков, от гидравлических подъемников на колесах, от скрежета лебедок.

И тут Мейсон услышал знакомый звук. Свист — сначала высокая нота, а потом низкая. Он слышал его вчера, в информационном центре службы занятости. «Коп или чужой — всем заткнуться!»

— Обычное приветствие, — ухмыльнулся Уотерс. Он показал сторожу пропуск: — Портовая комиссия.

— А расписаться? — спросил сторож.

— Комиссия не расписывается, — резко бросил Хрипун. — И ты это должен знать. Если нет, пошевели мозгами и перечитай портовый договор. Ты тут новичок. Где Лоуэри?

— Болен. Я вместо него.

— Как тебя зовут?

— Райан.

— Я тобой займусь, Райан, и проверю, выучил ли ты правила обращения с персоналом комиссии. О'кей, мистер Гебхардт, пошли.

Они неторопливо двинулись по пирсу. По обеим сторонам его громоздились штабеля груза, оставляя свободный проезд для машин и автопогрузчиков. Тут лежали мешки с кофе в зеленую полоску, ящики с грейпфрутами, бочки машинного масла, клети с деталями машин, картонные коробки с искусственными цветами из Японии — все с ярлыками, все со специальными отметками мелом для водителей, покупателей, инспекторов и таможенников.

Спускаясь по пирсу, слева от себя они заметили в проемах штабелей мерцающие огни «Принцессы Клары». Связки груза поднимали с причала на длинных талях и опускали в трюм судна. Докеры снимали ящики и коробки с вил подъемников и туго крепили их жесткими канатами. Палубный матрос сигналил тому, кто работал на кране, и, подчиняясь движениям его руки, тали натягивались и опускали груз в трюм, где в соответствии с указаниями капитана трюмные растаскивали его по соответствующим местам. Скрыться тут поистине предельно легко, тем более если сотни грузчиков, кишащих на судне и вне его, были готовы помочь.

Уотерс с неизменной улыбкой на лице обращался к тем, кто проходил мимо, и получил от них ответное приветствие, но в воздухе чувствовалось какое-то странное напряжение. Люди с подозрением поглядывали на Гебхардта, Сассуна и Мейсона.

Не убирая улыбки с лица, Уотерс коснулся руки Гебхардта:

— Десять человек ничего не делают. Не смотрите на них. А вон там, на палубе «Клары», стоит Мик. Он слышал свист. И не смог справиться с искушением посмотреть, в чем дело.

— Ты уверен?

— Я узнаю этого сукиного сына даже с затылка. Он уже нырнул вниз, но это Мик. Точно.

— Нам лучше позвать ребят из портового отдела и перекрыть все трапы, — сказал Гебхардт.

— А почему бы мне просто не подняться наверх и не взять его? — расплылся в широчайшей улыбке Уотерс, словно рассказывая друзьям анекдот. — Если мы пойдем за подкреплением, Фланнери исчезнет прежде, чем мы вернемся.

Быстрый переход