— Если не пойдешь — не узнаешь то, что могла бы узнать.

Мне показалось, что это прозвучало вполне резонно.

Я повязала голову платком из тяжелого нугирэкского шелка темно-медового цвета и укуталась в дорожный плащ, скрывавший тело надежно, как крепостная стена. Мне очень хотелось, чтобы меня сопровождал Шуарле, но пожилой кастрат посмотрел на моего друга скептически и заявил, что проводит меня сам. Если бы меня действительно провожал он один, я отказалась бы от визита.

Слава Господу, не только он. Я не знала, кто из близнецов дышит мне в спину январским холодом — не умела их различать — но совершенно точно чувствовала, что один из них пошел за мной, а второй остался охранять Эда. Присутствие невидимого стража придавало мне уверенности в себе.

В Зал Посещений я вошла почти спокойно.

Нур-Тийе благодушно улыбнулся, увидев меня. Вообще-то, он казался мне самым приятным из старших принцев; его иссеченное саблями лицо выглядело открытым и спокойным. Эта мина располагала меня к беседе, особенно после безумных усмешечек Лаа-Гра — я только никак не могла взять в толк, что этому серьезному господину может понадобиться от меня.

Я поклонилась. Нур-Тийе сидел на подушках — и я уселась, подобрав полы плаща, поодаль от него.

— Напрасно дичишься, Лиалешь, — сказал Нур-Тийе, продолжая улыбаться. — Я думаю, женщине в твоем положении нужна помощь, и я думаю, такая отчаянная и красивая женщина, как ты, этой помощи достойна.

— Я очень признательна тебе за заботу, — сказала я. — Но, мне кажется, мое положение не столь плачевно, как это может показаться со стороны.

— Ты осталась одна, — сказал он, чуть поведя плечом, с той же улыбкой. — Ты ведь понимаешь, что Тхарайя не вернется?

Мне мучительно захотелось, чтобы рядом был Шуарле — с ним легче чувствовать себя сильной.

— Нет, — сказала я, сжав под плащом кулаки. — Я не поверю в его смерть, пока не увижу его мертвым.

Нур-Тийе рассмеялся.

— Лиалешь, посланец царя теней говорил с Лаа-Гра. Все обитатели берега реки возвращаются к себе домой до окончания войны — понимаешь, что это значит?

— Нет, — сказала я. Я растерялась.

Нур-Тийе смотрел на меня, как на глупую девочку, которая задала не по годам сложный вопрос.

— До окончания войны с мертвецами, а не с северянами, — пояснил он весело и снисходительно. — До тех пор, пока Тхарайя не закроет мертвым дорогу в мир живых. Собой. Теперь ты поняла?

— Нет, — повторила я. Я как-то трудно впускала в себя то, что он говорил.

Нур-Тийе, улыбаясь, развел руками — "ах, бестолковая крошка!"

— Лиалешь, — сказал он, — это очень просто. Пока царь теней смотрел на все сквозь пальцы, тени могли бродить по дворцу, а кое-кто из них считал возможным — уж не знаю, почему — оказывать тебе услуги. Но теперь царь отзывает всех своих подданных до самой смерти Тхарайя, понимаешь? Ты останешься без охраны — а Лаа-Гра тут же прикажет избавиться от тебя. И не надейся, что кто-нибудь за тебя отомстит.

— Тхарайя вернется, — сказала я.

Я уже успела понять все. Наверное, те, кто сообщал мне о том, как умрет Тхарайя, более-менее знали, о чем говорят. Наверное, они правы: у моего бесценного мужа не в обычае бегать от выполнения долга. Я только принять это не могла. Не могла — и все. Я была готова настаивать на своем и топать ногами, не слушая никаких разумных доводов.

Я не умела представить Тхарайя мертвым, а они все торопились его похоронить… Впрочем, Лаа-Гра кричал, что Тхарайя мертв, когда война еще только началась.