|
Каким бы невероятным и прекрасным Свет ни был, в нем не было смысла, если в конечном итоге Мерфион потеряет себя. Но у него ничего не вышло. При попытке отделить темницы от себя, он понял, что те никогда полностью не были закрыты. Через них выходил Свет, совсем немного, но достаточно, чтобы энергия сплетала какой-то сложный узор, проникающий в то, что Мерфион мог назвать своей душой. Попытка разорвать эту связь привела к тому, что он чуть было не умер. С таким же успехом он мог вырвать из человека все кровеносные сосуды и надеяться, что тот выживет.
Это открытие привело Мерфиона в ярость и вместе с тем глубже посеяло страх. Его существование превратилось в постоянную схватку с самим собой. Ему в буквальном смысле приходилось отвоевывать каждый кусочек своего «Я» у Пламенного. И так изо дня в день. Пока совершенно внезапно его взору не предстали странные, чужие, образы. Огромный город с белокаменной башней в центре, пьедестал, на котором лежала золотая корона, словно сделанная из стеблей какого-то растения. Мерфион не понимал, почему это видит, но это привело Опустошителя в странный восторг и трепет. Особенно вид короны. «Идем!» — приказал Пламенный. — Куда? «Туда. В Белую Башню». — Белую Башню? Нет… я не собираюсь идти туда. Ни за что. «Белая Башня ждет» — продолжал только одному Мерфиону видимый собеседник. — Нет! — воскликнул Мерфион, и Лейва, лежащая на постели, вздрогнула и отодвинулась к дальней стене. В такие моменты она боялась его сильнее всего. — Я не пойду никуда… Но Пламенный не просил, он приказывал. В этот раз, чтобы причинить боль, Пламенному даже не нужно было прикасаться к Мерфиону. Он просто взглянул, и разумный Опустошитель закричал, рухнув на колени. Его одновременно словно рвали на куски невидимые руки и жгли коленным железом. Он кричал, бился головой о пол, заставляя хрупкий камень трещать. И все же он выдержал. Несмотря на все, что сделал Пламенный, Мерфион выдержал, не поддался, и это заставило его рассмеяться полным безумия смехом. Его незримый собеседник не выглядел расстроенным или раздосадованным. Он, как и прежде, безразлично смотрел на Опустошителя сверху вниз взглядом, полным призрения и раздражения. — Ты мной не управляешь! — рассмеялся Мерфион. В тот момент Мерифону показалось, что Пламенный рассмеялся, и… просто указал пальцем на дверь, ведущую из его покоев. Опустошитель поднялся на ноги, сделал шаг к двери, но остановился. Нет, его так просто не подловишь. — Лейва! — воскликнул Мерфион, отчего его покорная женщина вздрогнула и испуганно втянула голову в плечи. Она смотрела на него глазами, полными ужаса, и тем не менее поднялась. — Открой ту дверь. — Открыть? — не поняла она. — Просто сделай это. В конце концов Лейва подчинилась. Она поднялась с кровати и медленными шагами направилась к двери, повернула ручку и отворила её с легкой опаской. Мгновение, и она замерла, не веря своим глазам. Не верил и Мерфион. За дверью должен был находиться коридор, ведущий прямиком к лестнице на первый этаж, но вместо этого там была улица. Улица древнего и почти полностью разрушенного города. — Как это возможно? — даже Лейва была ошарашена подобным, а Мерфион чуть было не взвыл от собственного бессилия. Пламенный вновь его обхитрил, заставил использовать силу, даже не осознавая этого. Мерфион направился к двери, оттолкнув женщину и освободив тем самым себе путь. Лейва упала, но не издала при этом не звука. В её взгляде даже промелькнуло что-то вроде облегчения. Опустошитель оказался в том самом городе, который видел в видении. Городе, в центре которого возвышалась огромная белая башня. И в то же время он был другим. |
