— Это самый красивый лес, какой я когда-либо видел, — заверил ее гонец, и Мафальда могла бы поклясться, что этот комплимент он сделал уже и самому государю, и всем прочим обитателям замка, которые заговорили с ним на прогулке.

— Ни минуты не сомневаюсь, что вы видели гораздо более интересные места, — ответила она своим дежурным комплиментом и вкрадчиво добавила. — Вы ведь не забыли о моей просьбе?

— Ни в коем случае, — фон Шиллинг обернулся к Францу. — Расскажите госпоже камер-фрейлине то, что я говорил вам. А я с удовольствием прокачусь по лесу в одиночестве.

Он дернул поводья своего коня и скрылся за деревьями. Франц спрыгнул с лошади и помог спешиться Мафальде. Если он и обижался на нее за чтение у Эвелины и заступничество перед гостем, то теперь его обиды бесследно прошли. Юноша был рад, что вместо работы на побегушках у фон Шиллинга он может заняться одним из своих самых любимых дел.

Франц недаром уже который год читал различные романы герцогине — в его изложении события, казалось, происходили не где-то далеко, а тут, сейчас, прямо перед тобой, и Мафальда практически въяве лицезрела то, что произошло под Фюртеном четыре дня назад. Словно на ожившей картине видела она промозглый сырой туман над пожелтевшем осенним лугом, смутные тени древесных исполинов на лесной опушке, едва-едва различимые и, призрачные, казалось бы, окруженные порослью более молодых деревцев, украшенных остатками пожелтевшей, а, в дымке, кажущейся бесцветной листвы. И не речь юного фон Айса звучала в ее ушах, а мерный шаг гусарских и драгунских лошадей, тяжелая поступь сапог солдат, утомленных долгим ночным маршем, скрип колес обозных телег и артиллерийских упряжек, кашель и шмыганье носом простуженных во время непривычной осенней кампании новобранцев да хрипловатые, прокуренные голоса старых вояк, негромко обсуждающих какие-то свои солдатские радости и печали. И это не Франц, жестикулируя, взмахнул рукой — это ее брат Эрвин, сидящий верхом, сразу за линей мушкетеров, медлительно, как-то лениво даже, опустил затянутую перчаткой длань, отдавая приказ притаившимся в тумане бойцам своей бригады, едва лишь передовые всадники колонны Ростокских драгун стали различимы — недостаточно, дабы можно было понять, что это они, но довольно для того, чтобы взять прицел.

И не рассказчик воскликнул в возбуждении, повествуя о произошедшем, нет. Это глухо ахнули четыре пушки фон Хортманна, сухо затрещали мушкеты, засвистели пули и картечины, с чавкающим звуком впиваясь в тела померанских солдат, закричали раненные, заржали от боли и испуга кони, с глухим звуком повалились наземь убитые, пронзительно закричали уцелевшие офицеры, отдающие противоречивые приказы.

Не фон Айс умолк на миг, переводя дыхание — это непроницаемая пелена из тумана и порохового дыма встала между сторонами. А дробный звук копыт — это остатки эскадрона рванулись назад, а не…

— Мафальда, милочка, я тебя всюду ищу, а ты слушаешь эти мужские глупости про войну. — герцогиня в сопровождении нескольких фрейлин выехала из-за деревьев. — Как это не похоже на тебя, дорогая. Впрочем…

Ее взгляд остановился на молодом человеке, и она понимающе улыбнулась.

— Вам, Франц, должно быть стыдно. Утомляете бедную девушку этакой ерундой — нет, чтобы стихи прочитать, собственного сочинения. — укоризненно добавила Эвелина.

Мальчик покраснел до корней волос и запальчиво воскликнул:

— Но Ваше Светлейшее Сиятельство! Ведь это именно брат госпожи фон Шиф дрался с врагом и победил!

— Глупости. — нахмурилась герцогиня, не любившая, когда ей перечат даже в малом. — Если бы он победил, то наступал бы, а не совершал ретираду. Кроме того, я уверена, он сам обстоятельно отпишется госпоже баронессе, без приукрашиваний и с истинной военной точностью.