Пиршество возобновилось, но стычка сделала свое дело — застолье стало гнетуще-мрачным. Корбетт вернулся на свое место, стараясь не обращать внимания на де Краона, ухмыляющегося с таким видом, будто он вдруг обнаружил нечто очень забавное. Бенстед, растрепанный, с грязными разводами на лице, пробормотал, что его отделали, скорее всего, французы и он намерен убраться отсюда как можно скорее. Уже многие гости вставали, собираясь уйти, и два английских посланника тоже поднялись и двинулись между столами.

Откуда ни возьмись, явился Аарон, доверенный слуга Бенстеда, и оба они — он и его господин — исчезли, пока Корбетт, отвернувшись, смотрел, как уходят французы и де Краон при этом все еще ухмыляется. Бенстед еще прежде предупредил Корбетта, что тому не следует возвращаться в аббатство — он может заночевать в зале вместе с другими, и теперь Корбетт с признательностью принял это предложение. Он устал, был слегка пьян и напуган; коль скоро на него охотится убийца, в таком случае темные закоулки ночного Эдинбурга предоставят недругу новые возможности. Корбетт искал подходящего места, толпа начала рассеиваться, и тут вернулся Бенстед в сопровождении тощего сутулого человека с водянистыми глазами, красным носом пьяницы и клочковатой бородой, но в щегольском наряде с прорезями, из которых выпирала желтая тафта, и был препоясан золотым шнуром, почти таким же, как у Бенстеда, только у последнего на шнуре было завязано множество узлов, чтобы тот не выскальзывал из петлей на одежде.

— Мастер Корбетт, — проговорил Бенстед, — разрешите представить вам величайшего светоча медицины и королевского лекаря Дункана Мак-Эйра.

Корбетт взглянул на обрюзгшее лицо пьяницы и понял, что Бенстед язвит. Мак-Эйр — шарлатан, как и многие ему подобные, прикрывающие свое невежество надменной повадкой, диковинными зельями, астрологией и гороскопами. Однако он отвесил светочу почтительный поклон, и Бенстед ушел, подмигнув и небрежно кивнув, и бросив напоследок Корбетту, что надеется снова увидеться с ним.

Корбетт подвел Мак-Эйра к ближайшему столу, расчистил место и жестом пригласил сесть.

— Мастер Мак-Эйр, — сказал он, наливая вина в два кубка. — Я благодарен вам за внимание. Как я понял, вы готовили тело покойного короля к погребению. Мне удивительно…

— Ничего удивительного, Корбетт, — взвизгнул Мак-Эйр в ответ, схватив предложенный кубок и шумно отхлебнул. — Ничего удивительного. Короля нашел отряд конной стражи, высланный по указанию епископа Уишарта. Его нашли на камнях под мысом Кингорн; его лошадь, его любимая белая кобыла по кличке Теймсин лежала рядом. И у лошади, и у всадника были сломаны шеи. Тело короля вместе с седлом и уздечкой принесли сюда в замок.

— А были еще и другие увечья? — спросил Корбетт.

— А как же, — ответил Мак-Эйр, дыша в лицо Корбетту винным перегаром. — У короля были переломаны ноги, с ног до головы он весь был в ушибах. Понятное дело, ведь король не только упал с большой высоты, но еще и море било его тело о камни. — Он понизил голос. — Лицо стало искромсанным месивом плоти. Едва можно было узнать.

— А вы уверены, что это был король?

Мак-Эйр уставился на него со странным выражением на отупевшем от пьянства лице.

— Разумеется, это был король. — Он залился резким жеребячьим смехом. — Но, прошу заметить, такой поворот дела Александру понравился бы.