Все мы на пару секунд застыли, обратившись в слух. Лучи фонарей, не сговариваясь, метнулись в сторону коридора, который вёл вглубь подземелья. В конце-концов, именно оттуда донёсся странный гул. Так получилось, что в луче моего фонаря оказался Аз и я мог видеть, как резко переменилось его настроение. Он сбросил леопардовую шкуру на пол и наступил на неё ногой, как бы демонстрируя пренебрежение к собственному страху и суевериям вообще, однако, проделал всё это беззвучно и как-то уж слишком нервно.

В полной тишине, как можно спокойнее, я проговорил, обращаясь к Первому :

- Ты бы дал мне пистолет на всякий случай. Ты ведь единственный из всех вооружён.

- Нет !- отрезал начальник.- Это запрещено ! Я никому не отдам пистолет !

- Дело твоё начальник, да только...- я замолчал, не зная, следует ли развивать тему.

- Ну, продолжай !- приказал Первый.

- ...Да только мы здесь, как в мышеловке. Тесные ходы, никакого манёвра. Мы не то что огневой бой вести, мы даже убежать толком не сможем - сами себе будем мешать. Говорю тебе, дай мне пистолет ! Я хоть стрелять умею, если чего, прикрою вас, лохов.

- Ять дело говорит,- подал голос Второй.- Отдай ему пистолет ! Чего ты боишься, а-а ? Бунта на корабле ? Призрак броненосца "Потёмкина" покоя не даёт, что ли ?

- Уймитесь !- возвысил голос Первый.- Хорош языками трепать ! Я-то ничего не боюсь, а вот вы чего боитесь в пустом подземелье, "запечатанном" четыреста лет назад ?! Ладно, Ять не разбирается, ему простительно, но ты-то, братец, по склепам полазил, соображаешь что к чему ! Посмотрите сами, господа народ, тут ни одной летучей мыши, значит все отсеки простояли герметично закрытыми. А воздух какой ? Как в сауне, того и гляди снег повалит ! Пошли уж, что ли !

Никто не возразил начальнику, все отрешённо промолчали, но при этом никто не сделал вперёд ни единого шага.

- Ладно, пошли...- я отправился вперёд в одиночку.

Спиной чувствовал, что настроение у народа подпортилось. По совести сказать, я и сам ощущал себя не в своей тарелке, ждал чего-то нехорошего.

Двигался я тихо, периодически выключал фонарь и опускал инфракрасные очки. Правда, без подсветки толку от них было чуть - предметы вокруг имели одинаковую температуру и поскольку тепловая контрастность отсутствовала, то очки выдавали лишь крупнозернистое зелёное поле, то есть тот бесполезный сигнал, что называют "шумом". После двух попыток воспользоваться ими, я поднял бинокуляры на лоб и более ими не пользовался, полагаясь исключительно на фонарь.

Пройдя по коридору ещё метров двадцать, мы очутились в следующей - третьей по счёту - просторной комнате. Она оказалась крупнее предыдущих, а кроме того, на её гладких стенах я увидел выполненные в человеческий рост рисунки и многочисленные надписи, чего не было в других помещениях. Одного взгляда на эти графити хватило, чтобы понять - рисунки выполнены в манере, характерной для Древнего Египта, а иероглифы на стенах сильно напоминали иератическое письмо, каким пользовались жрецы для изложения священных текстов. Я, разумеется, не знал древнеегипетского алфавита, но зато в последние дни читал книгу Баджа, связанную с этой темой, видел в приложении к ней переводы часто встречающихся иероглифов и почти не сомневался в справедливости своей догадки.

Комната, в которую мы попали, оказалась заставлена большим числом предметов всевозможного размера и назначения, так что в первую секунду она показалась похожей на склад. Впрочем, таковым, видимо, это помещение и являлось по сути. Ящики, сундуки, ларцы, вазы всевозможных разновидностей и опять - ящики, сундуки и ларцы. Глаза разбегались ото всего этого.