Возле информационных стендов и правда царило оживление. Курсанты, взволнованно переговариваясь, столпились возле досок, на которых вывешивали расписание. Издалека я не мог разглядеть, что именно привлекло их внимание.

— Что там творится? — Юсупов нахмурился, прищурив глаза, чтобы попытаться разглядеть причину оживления.

— Не знаю, — ответил я, ускоряя шаг. — Давай проверим. Еще успеем.

Мы протиснулись через толпу, прорываясь к центру этой суматохи. Как только я оказался ближе, то на миг застыл от удивления.

На всех информационных стендах была намалевана огромная надпись красной краской:

«НИКОЛАЕВ — ПРЕДАТЕЛЬ И УБИЙЦА РОМАНОВЫХ».

Глава 25

Толпа вокруг информационных стендов замерла, уставившись на эту кричащую надпись. Люди вокруг обсуждали, тыкали пальцами, шептались.

— Что за черт? — выдохнул Львов, ошарашенно глядя на малеванные буквы.

— Боже… — Юсупов покачал головой, его лицо побледнело. — Это серьезная провокация.

Я спокойно взирал на эти художества, но внутри меня поднималась волна гнева. И ведь кто-то не испугался пойти против Черного Алмаза.

— Ты это видел? — кто-то из курсантов обратился к своему соседу, кивая в мою сторону. — Он и правда тут, Николаев.

— Смотрите, это он! — в толпе раздались нервные смешки.

Львов подошел ко мне ближе и тихо сказал:

— Алексей, не реагируй. Это провокация.

— Разумеется, — отозвался я.

— Они явно хотели устроить представление, — добавил Юсупов, сжав кулаки. — Нужно найти, кто это сделал.

— Это точно Безбородко, — процедил Лева. — Он не смог тебя обойти на собрании, так теперь решил очернить меня перед всеми.

Я пока не стал ничего утверждать. Безбородко не скрывал своей неприязни ко мне, но он не казался мне идиотом. Идти против меня так открыто? Он что, бессмертный? Или кто-то узнал о нашем конфликте и решил этим воспользоваться?

— В любом случае, — Лева посмотрел мне в глаза, стараясь говорить спокойно и рассудительно. — Нам сейчас нужно держаться спокойно и не поддаваться на провокации. Твоя задача — сохранить авторитет.

— Не переживай, я не доставлю этому провокатору удовольствия. Мы разберемся с этим позже. Сейчас нужно идти на построение.

И все же. Предатель. Убийца Романовых. Это была явная отсылка на прошлое моей семьи. Ведь некоторые в свете до сих пор придерживались мнения, что мой отец действительно был виноват в гибели императора. А сейчас кое-кто решил напомнить об этом через мою связь с заражением Андрея.

Удачный момент.

Я заметил, как несколько человек повернули головы в мою сторону и замерли. Я чувствовал их обжигающий интерес и недоверие. Кто-то шептался, кто-то шептался и бросал на меня колкие взгляды.

— Чего он так смотрит? — раздался хриплый голос за спиной. — Может, и правда виноват?

— Так в чем он виноват?

— Что-то случилось с князем Андреем?

— Да никто не знает, что с ним на самом деле случилось! — сказал какой-то паренек с гранатовым перстнем. — Руководство ведь ничего не говорит! Может Николаев и правда в чем-то замешан…

Я холодно улыбнулся и спокойно встретил взгляд этого парня.

— Ваша фамилия, господин.

— Козлов! — с вызовом ответил курсант.

— Господин Козлов, умерьте пыл, пожалуйста. Иначе рискуете опоздать на построение.

Но толпа возле стендов уже зацепилась за это и начала роптать.

— Пусть расскажет, что случилось!

— Пусть объяснится.

— Да вы что, с ума сошли? — громко выкрикнул Львов, резко обернувшись к толпе.