- Вы совершили убийство, чтобы заполучить это письмо, - сказал я. - Оно принесет вам большие неприятности, когда показания миссис Сонтаг подкрепят его содержание. И когда обнаружится, что пуля в голове Керча соответствует оружию, которое вы применили.

На это он дал бойкий ответ:

- Застрелив Керча, я сослужил службу обществу. Он оказал сопротивление при аресте, и, как глава городской администрации, я был обязан выполнить предписания закона.

- А Гарланд, находясь в бессознательном состоянии, тоже оказывал вам сопротивление?

- У вас нет доказательств того, что Гарланда убил я. У вас вообще нет никаких веских доказательств против меня. Если даже она попытается дать показания, то они будут аннулированы по моральным соображениям.

- Моральные соображения! - взвизгнула она из своего угла. - В моей жизни существует только одна вещь, которой я стыжусь. Это вы. Я упеку вас на электрический стул, господин Моралист.

При этом показное спокойствие его лица нарушилось, и он показал зубы.

- Если пропаду я, то пропадешь и ты. Ты не можешь рассказать обо мне, не признавшись в соучастии.

- Потому что я знала, что тот револьвер ты взял у Джоя? Не смеши меня!

- Вам следует почитать протоколы, Аллистер. Любой суд присяжных признает за ней право защищать своего брата. Во всяком случае, воздержаться от того, чтобы выдавать его полиции. Особенно теперь, когда его нет в живых.

Он мгновенно и, надо сказать, весьма искусно изменил тактику.

- Послушайте, Уэзер, эта женщина не играет тут большой роли. Сама по себе она ничего не сможет сделать. Насколько я понимаю, вы намерены остаться здесь и унаследовать финансовые интересы своего отца...

- Никаких сделок. Я буду вести свои дела чисто.

- Понятно. - Он сделал новый поворот. - Это я и имею в виду. Если мое имя втопчут в грязь, то муниципальная реформа безнадежно пострадает. Вчера вечером мы договорились работать вместе, Джон.

- Не называйте меня Джоном.

- Простите. Я поступил неправильно. Я это признаю. Но плохими оказались мои средства, а не цели. Я убил вашего отца - это звучит ужасно, не правда ли? Но я сделал это, потому что искренне верил: это послужит общему благу. Я искренне раскаялся в своем преступлении, о чем свидетельствует это письмо...

- Вы написали его под дулом пистолета.

- Позвольте мне, пожалуйста, закончить. Я извлек массу уроков, Уэзер. Я узнал, что цели никогда не оправдывают средства, потому что в таком случае цели определяются самими средствами. Разве мы не можем вместе потрудиться для достижения доброй цели?

Он говорил четко и быстро, подчеркивая свои слова выразительными движениями рта и ноздрей. Но для меня они значили не больше, чем слова, зачитанные из словаря в алфавитном порядке.

- Поберегите свое красноречие для присяжных заседателей, - сказал я ему. - Через несколько минут вы уже сами поверите своему рассказу. Вот почему люди вашего пошиба так опасны, Аллистер. Вы можете заставить себя поверить во что угодно.

- Я сказал вам, что признаю свои ошибки...

- Послушайте для разнообразия, что скажу я. Вы связываете себя с благим делом, а это значит, что ваше тщеславие приобретает привкус святости. Вы можете убедить себя в том, что трудитесь ради высокой цели, ради цели столь возвышенной, что это ставит вас над законом. Вы убили человека, но не считаете себя убийцей. Вы политический убийца, убивший в интересах создания хорошего правительства, и сами же возглавили это правительство.

- Вы попали в точку, - произнесла женщина. - Когда что-то делает он сам, то думает, что это не мерзость.

- Почему я должен слушать ее ругань?

- Достань себе палочку-выручалочку, господин Аллистер-Паллистер. Ты не можешь даже лечь в кровать с женщиной, не сделав вид, что склоняешь колени у алтаря.

Он сделал движение в ее сторону.