— Вот идиот!

— Тоже согласен, однако дела это не меняет. С другой стороны, дом стоит на отшибе, а охрана будет та же, что и на завтрашней конференции. Их всех проверили. Даже если Гами и связан с террористами, думаю, прием пройдет нормально.

— Это еще почему?

— А ты бы устроил нападение в собственном ломе? Тем более что уже завтра все те же люди соберутся опять, да еще и пресса будет следить за каждым их шагом. Помнишь ведь, какой был эффект, когда убийство Анвара Садата показали чуть ли не впрямую? Если нападение и случится…

— Никаких «если», Лэнгстон.

— Если нападение и случится, — упрямо повторил Оверхолт, — то завтра или еще позже, во время конференции.

— Мне все это не нравится.

— Никому не нравится, да делать нечего. Все делегаты в курсе, что из-за участия в конференции рискуют жизнью — как в Триполи, так и у себя дома, — там взбесятся местные фундаменталисты. В наше непростое время быть президентом ближневосточной страны опасно, особенно если ты за мир. Они это прекрасно понимают, но не сворачивают на полпути — что уже говорит о многом.

Оверхолт резко сменил тему, показывая, что дискуссия окончена:

— Как продвигаются поиски госсекретаря?

— Похоже, мы взяли след. — Хуан уже сообщил о вертолете, который на секунду засек радар, и о своей теории, согласно которой Катамору держат на борту корабля. — Вероятно, она на фрегате «Залив Сидра», он же «Халидж Сурт». Мы как раз движемся к нему.

— Как планируешь поступить?

— Высадить десант, снасти госсекретаря и утопить «Сидру».

— И думать не смей! — взревел Оверхолт так, что Кабрильо вздрогнул. — Ты не потопишь корабль под флагом независимого государства. И десант не разрешаю высаживать.

— А я и не спрашиваю разрешения! — запальчиво бросил Хуан.

— Хуан, бог свидетель, если ты пустишь ко дну этот корабль, я добьюсь, чтобы тебя обвинили в пиратстве. Максимум, что могу позволить, — это узнать, действительно ли Катамора на борту. Дальше работа дипломатов и, возможно, военных.

— Дипломатов? — усмехнулся Кабрильо. — Это же террористы. Убийцы. С ними нельзя вести переговоры.

— Значит, в дело вступит флот. Тебе все ясно?

— Лэнгстон, я на такое не пойду. Если действовать по твоему плану, Катамора, считай, уже мертва.

— Думаешь, я не понимаю, каковы ставки? — заорал Оверхолт. — Да, я в курсе, что госсекретаря вряд ли удастся спасти, но я работаю по правилам, вот и будь любезен их соблюдать. Тебя наняли найти Катамору. Если она на борту «Сидры», значит, условия контракта выполнены. Забирай деньги и проваливай.

— Катись к чертям! — В голосе Кабрильо звучал гнев. Поди пойми, отчего разговор принял такой поворот. В любом случае терпеть оскорбления Хуан не собирался. — Дело не в деньгах, и тебе это хорошо известно!

— О боже! Ладно, прости, — сокрушенно выдавил Лэнгстон. — Я не хотел. Просто ситуация уж больно щекотливая…

— Понимаю. Не бить ниже пояса.

— Ты о чем?

— Да так, чепуха. С Максом недавно о том же спорили. Не беспокойся, корабль топить не буду — даю слово. Но если будет возможность спасти Катамору, я все же попробую. Идет?

— Ладно. Просто сейчас нельзя допустить нового инцидента в отношениях с Ливией. Они посчитают гибель фрегата местью за сбитый самолет, хотя еще не выяснено, кто несет ответственность за случившееся.