— Конечно, я не собираюсь оправдывать его, но все-таки я думаю, что молва была к нему слишком несправедлива.

К счастью, молодые люди не обратили внимания на его волнение, слишком заинтересованные самим рассказом.

— Скажите, капитан, — обратился к Ингольфу старший из них, — правда ли, что этот корсар предательски захватил предоставленный ему во временное пользование бриг?

— Не совсем так, сударь. Ведь Густав III сам выдал ему крейсерский патент, а потом, под влиянием злых наветов, решил поступить с ним, как с пиратом. Тогда он только отказался вернуть свой корабль тому, кто заплатил ему за самоотверженную службу самой черной неблагодарностью.

Молодые люди молча переглянулись.

— В этом поступке легко узнать Густава III… После того, что вы нам рассказали, мы готовы взглянуть другими глазами на этого авантюриста. Будьте спокойны, мы вполне разделяем чувство справедливости, побудившее вас стать на его защиту.

— Подумаешь, какой святоша наш капитан, — мрачно пробормотал Надод. — Жаль только, что он умолчал о своих пиратских подвигах…

В эту минуту на «Сусанне» раздались веселые крики:

— Сюда, Фриц! Сюда! Вот я тебя палкой!

Все оглянулись на яхту. По ее палубе весело прыгал большой белый медведь. За ним с хохотом и шутками гонялись матросы.

— О, медведь вырвался из клетки! — воскликнул Ингольф.

Молодые люди рассмеялись.

— Что вы! Да ведь это ж ручной медведь! Мы его медвежонком подобрали в Лапландии и сами воспитали. С тех пор он бегает за нами, как собака. Когда мы ехали к вам на помощь, он непременно хотел сесть с нами в лодку, и его пришлось запереть. Теперь он вырвался на волю и, услышав наши голоса, хочет пробраться к нам, а матросы его не пускают. Но вы увидите, он скоро будет здесь.

— Вам, вероятно, стоило большого труда его приручить? Ведь эти звери очень дики и злы.

— Совсем нет! Первым долгом мы постарались отучить его от мяса. Для этого мы несколько раз предлагали ему кусок свежего мяса, обернутый раскаленной проволокой. Медведь жадно бросался на мясо и обжигал себе морду, язык и лапы. После этого он болел целый месяц, но зато больше и смотреть не может на мясо.

Тем временем медведь, видя, что матросы закрывают со всех сторон дорогу, полез на грот-мачту и, словно акробат пройдя по грот-рее, спустился по касающимся ее снастям «Ральфа» на палубу брига. С радостным ворчанием огромный зверь улегся у ног своих хозяев.

— Как ты смел сюда прийти без позволения! — прикрикнул один из них, притворяясь сердитым. — Пошел назад!

Медведь сконфуженно встал и, опустив свою тяжелую голову, медленно вернулся на яхту тем же путем, каким и пришел.

— Ну а теперь, капитан, — продолжал старший из незнакомцев, — мы должны вернуться на свое судно, так как нас дома ждет отец. Он в полной уверенности, что мы совершаем небольшую прогулку по Розольфсскому фиорду.

— Розольфсский фиорд! — прошептал Надод. — Неужели Ингольф не спросит, как их зовут?

И, как бы догадываясь о его желании, Ингольф сказал:

— Надеюсь, милостивые государи, что вы, по крайней мере, не оставите нас в неизвестности относительно имен наших спасителей.

И, поклонившись с достоинством, он отрекомендовался:

— Капитан второго ранга шведского королевского флота Эйстен.

Молодые люди ответили изысканно вежливым поклоном.

— Мое имя — Эдмунд, а брата моего зовут Олаф, — сказал старший. — Наш отец — владетельный герцог Норландский. Если время позволит вам, мы будем всегда рады видеть вас у себя.