Эти двое впоследствии враждовали, но Гранта ничто не остановило; дело Кобэйна стало смыслом его существования. Когда о нём в последний раз было слышно, он руководил веб-страницей анти-Кортни и торговал вразнос книгой.

13 июня Кортни собрала свою группу. Они выяснили, что уходить никто не хочет, но согласились взять двухмесячный перерыв и осенью поехать в тур. Кристен Пфафф хотела уехать на летние каникулы в Миннеаполис, навестить старых друзей и сыграть несколько концертов со своей старой группой, «Janitor Joe». «Я в значительной степени это объяснила, — сказала Пфафф одному репортёру месяцем ранее. — Я сказала [своей группе]: «Слушайте, если вы хотите, чтобы я была счастлива и вменяема, мне просто надо вернуться домой».

Вечером 15 июня 1994 года у неё была маленькая прощальная вечеринка в своей квартире на Капитолийском холме. Когда все ушли, она набрала ванну, вколола себе героин и заснула в ванне.

На следующее утро Эрик нашёл её сползшей в холодную воду, голова и руки повисли по краям ванны, чёрные волосы свисали всклокоченным занавесом. Она умерла от передозировки. Кристен было двадцать семь, столько же, сколько было Курту.

Похороны Кристен были хрестоматийным примером двух культур, которые были не в состоянии общаться. Её отец, Норм Пфафф, чувствовал, что её сиэтлские друзья были необщительными и равнодушными. Он неправильно понял то, что, возможно, было огромным покровом вины за глянцем безразличия.

«Её друзья из Миннеаполиса выразили мне свои искренние соболезнования, и я встречал некоторых из них до её смерти, — сказал он музыкальному обозревателю Джиму Уолшу из «St. Paul Pioneer Press». — И я просто сравнивал это с той реакцией, которую я видел от людей в Сиэтле. Честно говоря, особого контакта не было. Я говорю примерно о двух-трёх людях. Поэтому этот комментарий, возможно, был не полностью справедлив. Но просто, к примеру, Эрик был на собрании после похорон и даже не сказал мне ни слова. И в то же время я не говорю, что Эрик не заботился о Кристен, но для меня была заметная разница в реакции.

Он не добавил, что эти миннеаполисские друзья были способны быть высокоморальными, в то время как сиэтлцы ужасно боялись, что миннеаполисские друзья правы: их город убил Кристен.

«Разве вас не смущает, что Сиэтл славится гранджем, капучино и героином?» — спросила Кортни городских полицейских после смерти Курта. Но на похоронах Кристен её не было: семья попросила, чтобы другие члены «Hole» не присутствовали, и только Эрик не подчинился этому запрету. И как бы Кортни ни любила Кристен, она чувствовала, что у неё осталось очень мало скорби по кому бы то ни было; она была истощённой, оцепеневшей.

Вместе она, Эрик и Пэтти решили не распускать группу. Они начали прослушивание басистов. Когда Билли Корган порекомендовал Мелиссу Ауф Дер Маур, двадцатидвухлетнюю девушку из Монреаля, Кортни была настроена скептически. «Билли мне все уши прожужжал об этой отчаянной девчонке, которая действительно умеет играть, а я говорила: «Да, верно, ты предоставляешь ей эту девичью свободу», потому что Билли — в некотором роде свинья, — говорила она впоследствии. — Но я подумала, что испытаю её, и я её слегка преследовала, и то, что я подумала, что круто, что она отказалась».

«Это такая вещь, которая нравится, — ответила Мелисса.