Очень скоро, думал я, козликом прыгая по комнате и сотрясая все вокруг, кое-кто поймет, что и на скучной службе бывают чудные открытия. Ас-са! Ас-са! В такт моим прыжкам скрипели половицы, вибрировали оконные стекла, трепыхались занавески, звякали чашки в раковине и кастрюли на полках, покачивалась туда-сюда люстра, радостно чирикал скворец, подмигивал мне со стены разведчик Вилли Максович Фишер. Ас-са! Ас-са! Это так легко, так легко! А я пойду босой по звездам, да по звездам! Ас-са! Ун-дер-вуд!

Напрыгавшись вдоволь, я выключил фонограмму, вернулся к телеграфному аппарату и отстучал Сереже в ответ: «МЕСТА НАДО ЗНАТЬ». А в конце добил смайлик-улыбочку: «ДВТЧ ТИРЕ ЗАКР СКБ».

На самом деле я понятия не имел, откуда ворон попал к дяде Жене. Это мне только предстояло выяснить – и лучше бы поскорее.

Я сел за стол, решительно пододвинул «ремингтон» к себе поближе и сосредоточился. Чтобы дописать злополучный рапорт, мне понадобится от силы минут двадцать. Плюс еще примерно час десять на дорогу. Значит, уже в два часа я могу быть у себя на службе.

Самый большой подоконник и самый быстрый кофейный автомат у нас в конторе – между вторым и третьим этажами. В послеобеденное время, когда начальство устает бороться за дисциплину, сюда потихоньку стекается наш местный кружок некурящих: Саня Белкин, Гоша Новожилов, Витя Невский и их неформальный лидер Валера Карасев. Все четверо интеллектуалов – из моего отдела.

Они и сейчас были здесь. Еще снизу я учуял резкий аромат свежего кофе и услышал, как эта неразлучная четверка оживленно препирается, пытаясь разгадать очередной кроссворд. Хоть я и торопился, но ради любопытства замедлил шаг и прислушался к разговору. Заклинило их, представьте, на простом вопросе: название прогулочного дирижабля миллиардера Абрамовича.

– Давайте, братцы, рассуждать логически, – говорил Карасев. – Очень богатые люди не похожи на нас с вами. Факт? Факт. Раз человек сумел заработать честным трудом…

– …или, допустим, спереть, – вставил Белкин.

– …заработать или спереть такие сумасшедшие бабки, это означает: его мозги устроены иначе, по-особому, не так, как наши. Значит, идти надо от обратного. Вот ты бы, Гоша, каким словом ни за что не назвал бы свой прогулочный дирижабль?

– Словом из трех букв, – не задумываясь ответил Новожилов.

– Не подходит, – забраковал эту версию Карасев. – Здесь пять.

– Есть неплохое слово и из пяти, – напомнил Новожилов.

– Все равно не подходит, – сказал Карасев. – Тут третья «л».

– Я бы, например, ни за что не смог назвать дирижабль словом «галка» или «балка», – сообщил народу Невский. – Или «вилка».

– А «телка»? – поинтересовался Белкин.

– Пожалуй, смог бы, – признал Невский. – Есть такой грех.

– Не годится, – отмел и эту версию Карасев. – В отличие от тебя, Витенька, Абрамович не такой бабник. То есть, возможно, бабник, но наверняка не такой патологический, как ты… Думайте, старички, думайте. Жду предложений. Гоша, Санек, какие идеи?

– Есть еще один вариант: «белка», – хихикнул Невский.

– А в глаз? – оскорбился Белкин. – Я как чувствовал, что рано или поздно кто-то из вас начнет до меня докапываться. И вы…

– Стойте, парни, я, кажется, что-то припоминаю! – воскликнул Новожилов.