И ВЕСЬ ЭТОТ СПЕКТАКЛЬ РАЗЫГРЫВАЕТСЯ ДЛЯ МЕНЯ, подумал он. КОГДА ПРОРОЧИЦЕ СИВИЛЛЕ НУЖНО СКАЗАТЬ МНЕ КОЕ-ЧТО, СЦЕНА ПУСТЕЕТ, А ПОСЛЕ СМЕРТИ ГЕРОЯ ВСЕ ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА ТУТ КАК ТУТ.

Вошли санитарки с жесткими носилками, на таких носят больных с травмами спины и шеи. Следом появилась Чарлтон, оповестив всех, что полиция вот-вот прибудет. Оказывается, парня сбило машиной, когда он совершал пробежку. Луису сразу же вспомнились беспечные бегуны утром, когда он ехал на работу, и сердце захолонуло.

Подоспел и Стив Мастертон, а с ним двое полицейских.

— Луис, — начал он, — я узнал, кто принес потерпевшего. — И осекся. — Луис, вам нехорошо?

— Нет, нет, все в порядке, — ответил тот и поднялся. Сразу же вновь накатила дурнота, но отступила. Луис взял себя в руки. — Так, говорите, его фамилия Паскоу?

— Да, Виктор Паскоу, — кивнул один из полицейских. — Так, по крайней мере, говорит подружка, с которой он вместе бегал.

Луис взглянул на часы, отметил время смерти.

За стеной, где Мастертон собрал свидетелей, слышался девичий плач. Вот так-то, крошка. С новым учебным годом! Успешных тебе занятий!

— Мистер Паскоу скончался в десять часов девять минут утра, — доложил он.

Один из полицейских отер ладонью рот.

Мастертон спросил вновь:

— Луис, вы здоровы? На вас ЛИЦА НЕТ!

Тот не успел ответить. Санитарка, выпустив из рук носилки, выбежала вон, не сдержав тошноты и испачкав передник. Зазвонил телефон. Плакавшая девушка вдруг принялась звать погибшего: «Вик! Виктор! Вик!» Сумасшедший дом, да и только. Полное смятение. Полицейский попросил у Чарлтон одеяло — накрыть покойного, а та колебалась: позволительно ли ей разбазаривать собственность лазарета. Луис поймал себя на том, что вспоминает цитату из Мориса Сендака: «И суеты пусть круговерть займется».

В груди опять поднимались истерические смешинки, но Луис их подавил. Правда ли, что это Паскоу произнес слова «Кошачье кладбище»? Правда ли, что назвал его имя? Вопросы обрушивались тяжкими ударами, валили с ног, выбивали из колеи. Но услужливый разум уже дробил цепочку воспоминаний, отделял одно слово от другого, ваял новый образ. Разумеется, Паскоу произнес совсем другие слова (если вообще что-либо произнес!). Неудивительно, что в столь трагический момент потрясенному Луису прислышалось нечто. Скорее всего Паскоу мог лишь стонать да мычать, а не говорить членораздельно.

Луис изо всех сил боролся с этими мыслями. Ведь он на работе. Его предпочли пятидесяти трем другим претендентам на это место. А он бездействует, не отдает приказаний. В комнате людей что сельдей в бочке.

— Стив, дайте санитарке успокоительного, — распорядился он и сразу почувствовал себя увереннее. Будто он — командир космического корабля, стартующего с крохотной планетки, то бишь с того момента, когда Паскоу заговорил. И вся ответственность лежит на Луисе. Он должен справиться со своей работой.

— Джун, дайте полицейским одеяло.

— Доктор, мы еще их не оприходовали.

— Все равно дайте. И посмотрите, как там наша санитарка. — Сам же взглянул на вторую. Она еще держала свой конец носилок и зачарованно смотрела на тело Виктора Паскоу.

— Санитар! — окликнул ее Луис.

— Ч-ч-что?

— Как зовут вашу напарницу?

— Ка-ка-какую?

— Ту, что сейчас вытошнило, — нарочито грубо бросил Луис.

— Джу-джу-джуди Делессио.

— А вас?

— Карла. — Девушка мало-помалу успокаивалась.

— Карла, идите, посмотрите, как там Джуди. И принесите одеяло. Найдете в кладовке в приемном кабинете номер один. Там их полным-полно. Всем выйти отсюда. Кроме медицинских работников.