Красивая кухня и столовая; антикварные стулья, обитые белым бархатом; другие стулья, обитые атласом в полоску цвета шампань; ковер цвета шампань; длинные синие бархатные шторы в спальне. Она действительно пустилась во все тяжкие, планируя свой интерьер, а теперь принесла туда сиамских кошек!

Но, похоже, она добилась чудес. Бархатные стулья по-прежнему появляются на фотографиях. Одному Богу известно, как она их сохранила, поскольку на них неизменно красуются две самодовольно сидящие кошки с таким видом, словно они владели этими стульями всю жизнь. Но кухню вскоре пришлось отделить прозрачной янтарного цвета перегородкой; люди, которые проектируют открытые кухни, ничего не знают о сиамских кошках. Теперь на фотографиях также появляются три кошачьих дерева того типа, который встречается только в Америке. Не просто бревно, обтянутое куском ковра, какие есть у нас для Сесса и Шебалу. Ее деревья состоят из серии обтянутых чем-то ворсистым платформ, похожих на миниатюрные трамплины для прыжков в воду, которые крепятся на разной высоте к центральному шесту, а он, в свою очередь, крепится к потолку посредством хромированной трубы, содержащей пружину, так что кошки, взбираясь наверх, не могут его опрокинуть.

Одно такое колоссальное дерево синего цвета находится в спальне Элизабет, два янтарных дерева – на крыльце… Бывшее патио было остеклено, и получилось крыльцо, где Пенни и Пандора могут играть в безопасности. Элизабет побоялась, что в ином случае они пулей проскочат в сад площадью в акр и перелезут через ограждающую сетку.

Оконные отверстия заслоняются ротанговыми экранами… «И кошки не пролезают сквозь них?» – подумала я, узнав об этом. И действительно, на своей следующей записи Элизабет рассказала, что как-то, разговаривая по телефону, увидела, как какая-то сиамская кошка смотрит на нее сквозь окно кабинета. Интересно, лениво подумала она… наверное, те новые соседи тоже держат сиамскую кошку… как вдруг поняла, что смотрит на Пандору. Она позвала строителя, чтобы тот немедленно вставил постоянные окна, что превратило крыльцо в настоящую комнату, и теперь, конечно, все сделано с расчетом на кошек…

После этого крыльцо пришлось меблировать – и это только внутри. Снаружи у Элизабет теперь два существа: овечка по имени Марлен и баранчик Никодемус, которых она арендовала временно, чтобы щипали ей траву, и которых потом, услышав, что они предназначены для мясника, она, естественно, купила, упрочив свое положение землевладелицы. У нее также есть суслики, которые проводят время, подрывая ее розовые кусты. Как и мы, она и помыслить не может о том, чтобы разложить там отраву. Поэтому постоянно покупает новые розовые кусты, а за ней, в свою очередь, гоняется Никодемус. Описание ее проблем с газонокосильщиком заняло бы целую книгу…

Точь-в-точь как мы. Как я ей сказала (и теперь, думаю, она в это верит): «Вот что бывает, когда заводишь сиамских кошек».

Глава шестнадцатая

Затем они тоже исчезли. Я думала, что присматривать за гнездами, пока не навела справки в книге о птицах и не обнаружила, что фазаны – птицы совсем иного сорта. Только самочки сидят на яйцах, которые откладывают в скромных гнездах в зарослях папоротника или высокой траве. Наш сад был как будто бы очень подходящим местом, но если они там и были, их мы никогда не видели.

Согласно птичьей книге, фазаны полигамны, что явилось еще одним разочарованием в наших идиллических представлениях. Я-то воображала, что Филипп охраняет гнездо Филлис, Морис стоит на страже гнезда Мейзи – и все четверо в надлежащее время приведут свои семейства к нам в сад. Теперь представлялось более вероятным, что поскольку самки заняты яйцами, два Дон Жуана отправились на поиски новых побед. Они могли даже флиртовать с другими фазанихами, пока ухаживали за Филлис и Мейзи. Вот такая романтика в фазаньем мире.