К счастью, у меня оказалось достаточно здравого смысла, чтобы заметить, что на данный момент мы несколько заняты, так нельзя ли отложить это до отпуска? В частном порядке я сказала Чарльзу, что поскольку не садилась на лошадь почти двадцать лет, то если мне суждено будет с нее упасть, это, конечно, окажется за несколько миль от деревни. А совсем не там, где из-за угла немедленно появится старик Адамс, чтобы осведомиться, не болит ли у меня спина, или где мисс Веллингтон развизжится на весь переулок, что я погибла и она тут ни при чем.

Чарльз сказал, что если мы намерены выезжать лошадей для кого-то, то нам надо также знать, как их кормить и как за ними ухаживать. Недостаточно просто на них ездить и потом сдавать кому-то еще, как мы делали в юности в школе верховой езды.

Вот так и получилось, что мы отправились в Шотландию. В такое место, где в течение целой недели мы могли поездить верхом, сами поухаживать за лошадьми, с тем чтобы в конце этого срока, как мы надеялись, быть вполне готовыми к бою. Готовыми выезжать кого угодно. Готовыми галопом скакать по переулкам, салютуя старику Адамсу и небрежно маша мисс Веллингтон…

И вот как получилось, что к середине дня во вторник мы оказались под покровом сырого шотландского леса. Испытывая боль в каждой мышце. Промокшие до костей. И столкнувшиеся в порядке отпускного отдыха с очередным случаем кишечной колики.

Пациенткой была моя лошадка-пони Пикси. Чарльз водил ее туда-сюда, пока я держала его верховую лошадь, коня военно-строевых размеров, с весьма подходящим именем Воитель. Пикси – серая горно-шотландская лошадка, не намного больше Аннабель и, судя по тому, что я увидела, с весьма схожим темпераментом – стонала, заводила глаза и тяжело опиралась на Чарльза с таким видом, что жить ей осталось недолго.

С нашим обычным оптимизмом мы решили, что, возможно, так оно и есть. Диагноз «колика» мы поставили сами. Она не была нашей лошадью. Мы находились за многие мили от ветеринара. Мы никогда не были мокрее в своей жизни…

Не приходило ли мне в голову, пыхтел Чарльз, решительно борясь с Пикси, которая столь же решительно старалась осесть на землю и перекрутить себе кишки… Не приходило ли мне в голову, что все это результат нашего владения той ослицей?

Глава третья

По коням! По коням!

То есть путы для лошадей. Возможно, мы не слышали о них в тех маленьких увеселительных конных прогулках, что практиковали в дни нашей юности, сказал нам инструктор. Но если сейчас мы не научимся правильно их вязать, то рано или поздно нам придется пешком возвращаться с двадцатимильной конной прогулки, на которой мы потеряли наших лошадей, сойдя с них, чтобы купить сандвичей.

Чарльз, который на той стадии был очень увлечен и энергичен, так этим загорелся, что когда я уже давно пошла спать, он все еще вязал эти лошадиные узлы из своих шнурков на ножке стула в спальне. Не в силах дождаться, когда, наскакавшись по холмам, он привяжет свою лошадь к дереву, чтобы перекусить из переметной сумы, Чарльз весьма удивил принесшую нам чай горничную, которая в седьмом часу утра застала его на ногах, практикующего эти узлы.

То был последний раз, когда наша спальня в башенке старого шотландского замка видела Чарльза горделиво резвящимся в такое время суток. Держащимся за спину и стонущим – да. Жалующимся, потому что настала его очередь до завтрака натаскать в конюшню воды в ведрах, – тоже да. По словам Чарльза, даже если бы он смог спуститься по башенной лестнице, не беспокоя позвоночник, его ноги все равно не вынесли бы нагрузки в виде ведер… Так вот, никогда больше он не полнился такой беззаботной радостью, как в первый вечер и первое утро.