Стигийских храмовых стражей с детства воспитывали в страхе перед древними божествами. Они привыкли считать, что человек не смеет бросать вызов богам и их слугам. Демоны, монстры, любые другие существа, обитающие при храмах, – никто из них никогда не простит человеку богохульства. Каждого, кто дерзнет посягнуть на бесспорную власть таинственных владык Луксура, ждет ужасная участь.

Варвар оказался человеком, способным одолеть жреца. Это означает, что он сам – либо демон, либо жрец. Но даже если он и простой человек, осмелившийся на кощунство, то находиться рядом с ним опасно.

Поэтому стражи бежали.

Конан не стал их преследовать. Он повернулся к своим спутникам.

– Что ж, – произнес киммериец, вкладывая меч в ножны, – полагаю, мы увидели и сделали достаточно. Пока эта тварь там, на дне, закусывает нашим лысым приятелем, у нас есть время, чтобы убраться отсюда.

– Мне трудно идти, – подал голос Муртан. – Кажется, рапа открылась.

– Рана не может открыться, я ее прижег, – заметил Конан. – Просто ты перетрудил больную руку. Такое бывает. Ничего страшного. Вставай и иди, иначе тебя ждет та же участь, что и этого глупого жреца. Ты ведь не хочешь превратиться в закуску?

Конан считал, что им стоило бы убраться из Луксура немедленно, однако Муртан ссылался на, слабость и боль в руке, да и Галкарис хотела бы передохнуть. Она слишком устала и чересчур была напугана всем случившимся, чтобы сразу же пуститься в трудный путь.

– Я так и знал, – проворчал варвар, когда его спутники начали наперебой жаловаться и просить об отдыхе. – Как бы вам обоим не пожалеть о том, что вы не бежали отсюда сломя голову. Нас будут разыскивать и храмовые стражники, и городские власти. Местные жители тоже не производят впечатление дружелюбных людей. Чужаков нигде не любит, а в Стигии это правило выполняется с гораздо большим рвением, нежели в других странах.

– Хорошо бы нам найти наших лошадей, – сказала Галкарис. – Ведь предстоит идти по пустыне.

– В пустыне трудно и пешком, и верхом, – ответил Конан. – Кроме того, лошадь придется поить. Расход воды увеличится во много раз… Это же не верблюд. Впрочем, я попробую отыскать коней. Если их не прибрали к рукам храмовые служки.

Они выбрались на окраину Луксура, и здесь им стало спокойнее. Бедные кварталы города, где селились самые простые люди, оказались в Луксуре точно такими же, как и в других городах. Хижины, построенные из глины и камыша, крытые травой, лепились друг к другу. Бедно одетые босые люди возились по хозяйству. Женщины в прямых платьях, едва закрывавших колени, жарили лепешки на огне, разведенном не в самом доме, а во дворе.

Запах съестного дразнил проголодавшихся путников, но по собственному опыту Конан знал: никто здесь не продаст чужакам и куска хлеба.

– Можно только украсть, – прибавил варвар. – В трактиры мы не пойдем, чтобы нас не нашли стражники. Обычно стража разыскивает таких, как мы, по трактирам и постоялым дворам. В этом есть смысл… Но мы – не обычные беглецы. Мы не станем прятаться там, где нас отыщут.

– Как можно украсть лепешку из-под носа у этих женщин? – недоверчиво спросила Галкарис. – Они не сводят глаз с жаровен. Мы помрем с голоду прямо у них на глазах, и они даже не заметят этого!

– Придется их отвлечь, – хмыкнул Конан. – Потасовкой, скандалом, ссорой на улице никого не удивишь. Нужно изобрести что-нибудь поинтереснее.

Он подмигнул Муртану.

– Таких людей беспокоит одно – их драгоценная собственность. Ты храбрый человек, Муртан?

Тот пожал плечами.

– Полагаю, да.

– Сейчас тебе предстоит доказать это, – заявил Конан.