Стоило мужчине вскочить, Мармелад отпрыгнул назад, но лишь на десяток шагов. Кот вновь припал к земле, ворча и с недвусмысленным вызовом хлеща по бокам хвостом. Топай дальше. Поймай меня. Убей меня.

Теперь человек уже впал в ярость. Подскочив, грохнулся там, где только что был кот. Мармелад победоносно взвыл и бросился наутёк. Кое-как вскарабкавшись на ноги, человек помчался следом, выкрикивая на ходу угрозы.

Рычи, что хочешь! Словами меня не достать!

— Ты у меня попляшешь, демоническая зверюга, и словами дело не обойдётся, когда я поймаю тебя!

Дважды кот дразнил добычу, и дважды добыча подскакивала. На третий раз Мармелад стрелой дал стрекоча, метнувшись в глубокие травяные кочки и засел, сжавшись. Но не прячась. Он видел, как человек обнаруживает его тайник, и напрягал каждый мускул, в отчаянной нужде быть готовым к… Человек вскочил, и Мармелад бросился назад, под ноги мужчине, подсекая, так что Пелл оступился на краю отвесного обрыва, поросшего травой. Человек взревел, когда земля прямо под ним вдруг обвалилась; отчаянно зацеплялся за кочки. Но те увёртывались из-под рук, и шлёпались вниз вместе с ним, свободно разваливаясь прямо в воздухе, — рушась вниз, к скалистому пляжу внизу, ухватываемые волнами, накатывающими на берег. Падая, мужчина истошно заорал.

Мармелад, с глухо колотящимся сердцем, рискнул подобраться ближе к скале и выглянуть за край обрыва. Поначалу даже его кошачьим зрачкам было не под силу проникнуть вглубь клубящейся ночи. Он мог разобрать лишь белое кружево прибоя, с которым на каменные булыжники накатывали клубящиеся под утёсом волны.

— Я убью тебя, кот! — провопил снизу человек. — Я выслежу, затравлю и убью тебя!

Не сработало. Грохнувшись вниз, мужчина не улетел слишком далеко, а земля, обвалившаяся с ним, смягчила падение заместо подушки. Человек отчаянно цеплялся за скалистый обрыв, свирепо вглядываясь вверх. Кот был вполне убеждён, что тот не видит его. И протолкнул голову немного дальше, чтобы открыто глянуть самцу в лицо.

Может, ты и убьёшь меня. Но не сегодня.

А после Мармелад развернулся, ретируясь вглубь травяных зарослей. Присев на лапы, принялся выжидать. Кот прислушивался к доносящемуся гомону звуков: со скрипом и хрустом человек вскарабкался было на ноги, шлёпнулся на землю и потащился вперёд вновь. Ночь торопилась удрать прочь; время охоты истекало. Что крайне раздражало. Это было не его делом. Самка сама должна защищать свою территорию. Что с ней случилось?

Прошло время, прежде чем мужчина дополз до вершины скалы. Он ещё долго лежал там, просто пытаясь отдышаться, прежде чем кое-как, взявши себя в руки, вскарабкался-таки на обе конечности, пошатываясь и трясясь. Попробовал было, но без толку, стрясти мокрые комья грязи, что полосами испещряли перед прекрасно (некогда) скроенного костюма. Наконец, бросил это пустое занятие.

— Будь ты проклят, кошак! — заорал в ночь, распахнувшуюся мраком. Мармелад по-прежнему предпочитал отсиживаться в кустах, и мужчине не оставалось ничего иного, как продолжить дорогу в город. Кот последовал за ним.

Он бывал в городе и раньше. Порой увязывался вслед за женщиной, когда та ходила туда по чужим поручениям или подённой работе. Повернувшись, она бы тряхнула на него передником и сказала идти домой, — оттого кот попросту прятался и тишком следовал за ней по пятам. Город был интересным местом. Под лавкой торговца рыбой водились жирные крысы. А рядом крутились кошки, одни — лощёные и прилизанные, другие — обтрёпанные и ободранные; и все они завывали для него, когда Мармелад вступал в схватку, и после — спариваясь с ним.