— Лифт в каком подъезде? — с замирающим голосом поинтересовалась.

— Подъезд номер два.

Я с шумом выдохнула.

У меня был третий подъезд, но адрес — улица Галушкина, дом шестнадцать — это мой дом. Можно не быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что Дятлова спешила на встречу со мной, но почему-то ошиблась подъездом.

— Какова причина смерти? — тихо спросила я.

— Предварительная причина смерти — асфиксия.

Он нервно поерзал на стуле.

— Это все? — с той же змеиной улыбкой упорствовала я.

— Нет, не все. Вам недостаточно совпадений? Полюбуйтесь, — еще один жест фокусника, и вместо фотографий живой красавицы Дятловой на сцене Большого театра, передо мной оказались фотографии грязного заплеванного лифта, где в неудобной позе, подогнув под себя левую ногу в черном кожаном сапоге на шпильке, в коротеньком бежевом плащике лежала девушка лицом вниз. Над ней вся стена лифта была исписана чем-то красным, постоянно много раз повторялась фраза: «Таня знает. Таня знает. Таня знает. Знает. Все знает».

— Что это? Кровь? — спросила я.

— Нет, надпись нанесена помадой. Причем помада не Таисии. У нее в сумочке найден совершенно другой тюбик и другого цвета.

Я про себя хмыкнула. А Гаврилов не предполагает, что женщина может в сумочке держать два тюбика с двумя разными оттенками помады?

— Сейчас наши эксперты выясняют, что это за помада.

— А при чем здесь я? — задала я вполне резонный вопрос.

— Ну как, шерше ля фам, она звонила вам, приехала к вам, убийца разрисовал ваш лифт помадой…

— Ну, лифт уж точно не мой. Ну да, я придушила Дятлову, обрисовала соседский лифт, а потом спокойно зашла в свой подъезд к себе домой и позвонила ей на телефон. Я же дура такая.

— По времени все сходится А может, это все, чтобы запутать следы. Или тактика такая, чтобы на вас не подумали. Она пришла к вам как к частному детективу за помощью, вы не сошлись в цене за услуги, повздорили, мало ли чего…

— Своих клиентов я в лифте не душу…

— Кстати, а какой помадой вы пользуетесь? — с ухмылкой крокодила, глядя на меня, спросил Гаврилов. — И это еще не все. Смотрите.

Еще одна фотография. Экран телефона — смартфон самой последней модели. На нем в исходящих вызовах много раз повторяется мой номер телефона, который подписан просто «Таня».

— Это телефон Скворцовой. Ваш номер. Так и еще один вопрос — не ты ли та самая «Таня», которая что-то или кого-то знает? Итак, Таня, что ты знаешь?

— Я с вами на «ты» не переходила, а знаю я очень много, но касательно смерти Скворцовой я ничего вам сообщить не могу…

— Почему ты позвонила Таисии только в двенадцать часов?? Почему ты, как назло, не брала трубку утром? Это твой бизнес — твои клиенты!! Ты обязана на звонки отвечать!

Я выразительно и с вызовом молчала.

— Послушай меня, Иванова, хватит ваньку валять. Или ты сейчас же начинаешь сотрудничать со следствием, или я тебя…

Шкаф угрожающе наклонился ко мне.

Я вся вытянулась по струнке, сверкнула в его сторону глазами.

— Твои старые заслуги тебе не помогут.

И уже другим, спокойным и миролюбивым тоном Семен Аркадьевич закончил:

— Ну. Ну, и я и вы понимаете, что все улики косвенные, только предположения. Вы можете идти, но очень советую не покидать город в самое ближайшее время, — все так же буравя меня глазами, посоветовал Гаврилов.