— Здорово! — сказал Лёшка. — У вас даже больше вкладышей, чем у меня, а я считаюсь чемпионом класса. Вот этой нету и вот этой, и вот этой… Давно собираете?

— Года четыре, — сказала Метла. — Мне даже из других стран присылают. У меня в Германии знакомый пылесос «Сименс», в Зимбабве — опахало из пальмовых листьев, а в доме Ротшильда в Париже — из страусовых перьев метёлочка для полированной мебели. Вот они и шлют. А я им отправила изображение нашего «Запорожца», они очень удивлялись, что бывают такие машины.

— А это что? — указал Лёшка на вышивку. — Это вы сами сделали?

— Да, это я вышила, — неожиданно Метла смутилась и покраснела, насколько это возможно для метлы. — Это мой жених.

— Ничего, симпатичный, — одобрил Лёшка, разглядывая веник. — Блондин. Берёзовый?

— Нет, что вы. Берёзовые — такие грубияны. Из проса.

— А керосин зачем?

— Интересно! А как же я без керосина летать буду? — возмутилась горничная. — Лучший авиационный керосин, первый сорт. Дорого, конечно, но я хозяйке сразу сказала: «Хотите обеспечить скорость — не скупитесь».

— А пока керосин не изобрели, как же мётлы летали? — удивился Лёшка. — У всяких доисторических ведьм?

— На дёгте летали, на нефти. Иногда на энтузиазме, — пояснила Метла.

— А стойло для чего?

— Какое стойло! Это моя кровать! Я же не лошадь! Фу, какой невоспитанный тип!

И Метла рассердилась и наотрез отказалась отвечать на вопросы, бурча, что она — метла почтенная, на хорошем счету, с отличными рекомендациями и никому не позволит над собой издеваться и обвинять в убийстве. А если этого греховодника и сквернослова Водяного убили, то туда ему и дорога, и она, Метла, ничуть бы не огорчилась, если бы всех остальных гостей постигла та же участь. А заодно и лакея Ваську, который целыми днями ничего не делает, а только из себя воображает. Потом она перешла на личность сыщика, и после пятиминутного излияния на тему детективов вообще и в частности Лёшка был счастлив выбраться из гаража на волю.

— Уф-ф! — сказал он Бабе Яге, заходя в избушку. — До чего же у вас горничная серьёзная.

— Да не говори, милый, сама от неё страдаю, — посочувствовала Баба Яга. — А уволить не могу — куда она, бедная, пойдёт. Профессия у неё редкая, спроса нет, у всех ведьм есть свои мётлы. Опять же девка она работящая, хоть и не молоденькая.

— Бабушка, можно я у вас заночую, — попросил Лёшка. — А то совсем стемнело, к Лешему идти поздно.

— А чего тебе у Лешего делать? — подозрительно спросила Баба Яга.

— Он мёдом обещал угостить, — признался Лёшка. — Каким-то особенным.

— И не вздумай! — замахала руками Баба Яга. — Какой там особенный, мёд как мёд. У меня мёд ещё лучше! А Кикиморову стряпню вообще есть не рекомендую. Она дамочка приятная, но хозяйка — ой-ё-ёй… Словом, ночуешь у меня и без разговоров!

— Ладно, — рассмеялся Лёшка. — Договорились.

Глава шестая

«Умирает зайка мой»

Всю ночь Лёшке снились кошмары: то зелёный заяц, покрытый водорослями, в которого стреляет охотник в шляпе, очках и красном шарфе, то Кикимора, медленно превращающаяся в радио без выключателя, то математичка, задающая ему вышить в тетради крестиком Метлу, причём двумя способами.