«Путается в показаниях», — записал Лёшка на листочке бумаги и задумался. Он решительно не представлял, о чем ещё надо спрашивать. А Кикимора ждала вопроса, глядя на него преданными глазами.

— Были ли у него враги? — наконец осенило Лёшку.

— Конечно! У каждого порядочного человека тьма врагов! У меня, например, мириады. Во-первых, ведьма из Макаровки, во-вторых, кикимора из соседнего болота, в-третьих, вурдалачиха Анна Ивановна…

— Минуточку, — остановил её Лёшка. — Это ваши враги, а Водяного?

— Водяного? А при чём тут Водяной? Ах да… Ну, у него, наверное, тоже был какой-нибудь враг. Вот он-то его и убил. Я сразу догадалась.

И Кикимора победоносно взглянула на сыщика.

— А кто же этот враг?

— Ах, милый сыщик, да тут своих-то врагов не упомнишь, а вы про чужих спрашиваете. Вот на последнем благотворительном базаре на Лысой Горе…

— Хорошо, — решительно перебил Лёшка, которому отчего-то надоело общение с Кикиморой. — Спасибо. Вы очень помогли следствию. Можете быть свободны.

— Как свободна? Как свободна? — поразилась Кикимора. — Да мы ещё и не начали беседовать. Ну хоть ещё один вопросик, хоть самый малюсенький…

— Хорошо, но чур последний. Была ли у Водяного семья?

— Э-э-э… вроде нет. Вот соседка была. Русалка. Неприятная особа. Толстая, никакой фигуры. Они в одном озере жили, всё время ругались. Она ему: «Ты старый размокший пень с гнилыми ложными опятами». А он ей: «А ты лягушка безмозглая, несмазанной телегой раздавленная». А она ему…

— Ну хорошо, хорошо, — сказал Лёшка. — Так что же, они ненавидели друг друга?

— Конечно, особенно она, просто убить была готова… Ой!

И Кикимора закрыла рот ладошкой.

— Так, может, это она? — невнятно проговорила она сквозь закрытый ладонью рот.

— Ругались, значит. А не дрались?

— Дрались, — убеждённо сказала Кикимора. — Ужас как дрались, аж брызги летели и рыбы в обморок падали. Но если она — убийца, как же с Барабашкой? Ой, поняла! Барабашка — её двоюродный брат, кузен, так сказать. Приехал из города, она ему нажаловалась, он вскипел, пошёл в гости и убил! Всё ясно. Он даже похож на неё. Вылитый!

— А зачем вы из комнаты выходили? — спросил Лёшка. — Сразу после ухода Водяного.

Кикимора сконфузилась.

— Ах, как неприлично! Но сыщик — это почти врач, ему можно признаться… Ах, я упаду в обморок от смущения… Видите ли, от природы я несколько бледновата и потому выходила подкрасить губы и подрумяниться. Ах, мне дурно…

— Тогда можете идти, — поспешно сказал Лёшка.

— А то ещё поговорим, а? — жалобно попросила Кикимора. — Я вам про всех расскажу, я все сплетни знаю…

— Хорошо, хорошо, — выпроводил её Лёшка. — Я вас ещё вызову, и вы всё расскажете.

— Только не забудьте, вы обещали, — сказала Кикимора и нехотя вылезла из избушки.

— Ну как? — спросили её остальные подозреваемые, столпившиеся вокруг курьих ножек.

— Ах, какой милый, какой любезный, просто душечка, — Кикимора прижала ладошки к груди и закатила глаза. — И он во всём со мной согласился!

— Конечно, дорогая, это самый лучший способ разговаривать с тобой, — подтвердил Леший.