Они ехали в Ки Уэст, к благословенным Багамам. Все двадцать с лишним дней, которые Пат провела в клинике, Стив разузнавал про лучших психотерапевтов и изучал новые методики. В конце концов, он совсем запутался во всех этих биоэнергетиках, вегетотерапиях и черт знает, чем еще – Пат же, как сообщали в клинике, таяла на глазах. И тогда Стив махнул рукой на свои принципы и позвонил Руфи.

«Прекрасная креолка» выслушала его совершенно спокойно, не удивляясь и не перебивая.

– Так ты говоришь о той девице с телевидения «Гранада», которая решила в чем-то убедить меня своим пузом?

Такого Стив не мог предвидеть никак.

– Ты виделась с ней, Руфь?!

– Разумеется. Она примчалась в институт, как сумасшедшая, едва мы вернулись из Швейцарии, стала просить показать могилу и демонстрировать свой живот.

– И ты… Ты ей отказала?

– Мой сын – это только мой сын, Стив. Страшная догадка пришла в голову Шерфорду.

– Когда это было, Руфь, вспомни, пожалуйста!

– Ты хочешь сказать, что я своим отказом вызвала ее суицид? Не смеши, милый, и не забывай, что я психиатр. В том состоянии, в каком я ее видела, она все равно предприняла бы эту попытку. А днем раньше или позже…

– Но ты могла остановить ее, помочь…

– Я? Зачем? Они и так проходят через мои руки десятками.

– Но ведь это ребенок Мэтью!

– Большой вопрос. А если ты так в этом уверен, то и возись с ней сам.

– Именно поэтому я и разговариваю сейчас с тобой.

– а я-то думала, ты хочешь кое-чем как следует насладиться. Полагаю, мои таланты в этом заметно усовершенствовались.

– Черт! Руфь, прекрати. Мне действительно нужно спасти эту девушку. Это… Это дань моей, нашей с ним юности, долг остаткам того божественного, что было в нас…

Стив услышал, как Руфь закурила, и в трубке раздался уже совсем иной тон.

– Хорошо. То лето для меня тоже что-то значило. Не подпрыгивай, я не тебя имею в виду. Ей сейчас нужна только уверенность – абсолютная и безоговорочная – в том, что она кому-то нужна и кого-то может спасти. Может спасти и спасает – вот твой золотой ключик. Можешь ломать комедию сам, можешь заставить ее полюбить нерожденного бэби, это твое дело. Можешь, в конце концов, направить ее к каким-нибудь убогим или в резервацию. Она должна поверить в свои силы. Увези ее куда-нибудь подальше от печальных напоминаний и поближе к природе. Если что, вот телефон акушера, специалиста именно по таким барышням, ну, и моего коллеги в Нью-Орлеане.

Руфь продиктовала телефоны и собиралась уже закончить разговор.

– Но, Руфь, когда родится малыш… Я позвоню тебе?

– Я думаю, таких бастардов достаточно по всей стране. Зачем он мне? А если ты хочешь заняться терапией – ради Бога. В тебе большие задатки. Чао.

Разыгрывать несчастного Стив не мог органически, а устраивать Пат в какой-нибудь хоспис было бы, конечно, безумием – и потому оставался лишь вариант с младенцем. Никакого конкретного плана Стив не придумал, решив, что все станет ясно на месте, в маленькой уютной вилле, которую он снял для них на полгода.

По странному совпадению и здесь оказалась красная черепичная крыша.

Весь февраль простояла тихая теплая погода. Стив старался вставать как можно раньше, чтобы успеть поработать над своим детищем – новым музыкальным каналом. Канал должен был объединить всю мировую кантри-музыку. На первый взгляд задача была неподъемной, но Стив яснее других видел, что рок не то чтобы выдыхается – а об этом уже заговорили многие, но – и это главное – оборачивается к миру своей темной, брутальной стороной, неся уже не любовь, а насилие.