Все утро Джанет показывала им квартиру и свои тайные уголки в ней.

– Вот тут каминная, а тут живет наша домотра… дра… вравительница, а это папина спальня, а это мамина… – Селия и Чарльз быстро переглянулись. – А тут живет Дина, но теперь будете спать вы…

Днем, когда малышка уснула, Селия и Чарльз сели пить кофе в каминной.

– Очаровательное существо, но совершенно ни на кого не похожа, – улыбнулась Селия, вспомнив, какой застенчивой и серьезной была пятилетняя Пат. – Может быть, девочка даже слишком раскованна. Мне бы хотелось взять ее с собой, эти американские школы…

– Давай подождем еще пару лет, дорогая. Как бы оторванность от родителей не уничтожила в ней эту жизнерадостность.

– Не уверена. Знаешь, в этом доме все-таки чего-то недостает. Я не знаю, как это выразить, но… – Селия своей глубинной женственностью смутно чувствовала в доме дочери какую-то пустоту. – Что за странность расходиться на ночь по своим спальням. – Ее рука невольно легла на руку мужа. – Нет, Чарли… Да у них и времени нет заниматься девочкой. Представляешь, она даже ни разу не была в церкви!

– Тогда попробуй, поговори с Пат, а я, в свою очередь, обсужу этот вопрос со Стивеном.

Приехавшая с выездной съемки уже почти заполночь, Пат сидела у себя в спальне и снимала грим, не успев сделать этого в Маркус Хуке, где пел свои новые песни слегка панкующий, но прелестный Джонни Кэш. Селия, как всегда, вошла совершенно бесшумно и мягко опустилась в кресло напротив дочери. Она долго с тихой улыбкой рассматривала ее: порывистая угловатая девочка превратилась в молодую женщину с изящной пластикой и тонким, но уверенным лицом. Очень короткая стрижка подчеркивала гладкую круглую шею и хорошо вылепленные высокие скулы, а в глазах читалось то сознание собственного достоинства, которое так привлекает людей, одновременно не давая им перейти определенной черты. «Как печально, что у нее всегда такие глаза», – подумала Селия, наблюдавшая за дочерью уже несколько дней, но вслух ласково сказала:

– Ты очень много работаешь, Патриция. Джанет и Стив совсем тебя не видят.

– Стив сам занят с утра до вечера, а у Джанет есть Дина. К тому же она изумительно самостоятельная девочка. Совсем не то, что я была в ее возрасте.

– Потому что тебе доставалось больше любви, дорогая. А у вас в доме холодно.

Глаза Пат неожиданно сузились.

– Любви? Холодно? Мамочка, это все сказки для шестнадцатилетних девочек. Я безумно люблю свою работу, я нашла себя, понимаешь? И Стив удивительный человек и… – Пат чуть запнулась, – и в постели он изумителен. Я не говорю уж о его отношении к Джанет. Лучше отцов я не видела.

– Даже твой собственный?

– Ну, мама! Словом, я, правда, очень-очень счастлива.

– Почему же вы не хотите завести второго? Пат поморщилась.

– Опять это? – Она вытянула перед собой руки, изобразив живот. – Несвобода, тяжесть, уродство? Нет! У меня колоссальные планы, мамочка. Мы со Стивом на днях открываем новый канал, представляешь, на весь атлантический регион, а потом – вся Европа, от Испании до Украины! Люди должны слушать человеческую музыку, а молодые таланты иметь возможность пробиться. Знаешь, какого певца мы писали сегодня?! Удивительная песня о розе. – И внезапно откуда-то из самых темных глубин ее существа всплыли, опьяняя сознание и тело, совсем другие печальные строки: Вознеси из далей далеких розу сна и помести в мою пустоту… Холодная бледность залила лицо Пат.

– Тебе нехорошо?

– Я очень устала сегодня, мама.