«Пользователь, страницу которого вы смотрите (@Llamadude), не выходил в Сеть 120 дней. Желаете возобновить связь?»

;-)

Дождливые воскресенья и понедельники

Некоторые люди особенно чувствительны к атмосферным явлениям. В том числе и я. В яркие солнечные дни творческая энергия во мне бьет ключом; а когда погода скучная, серая, дождливая, я иной раз и одно предложение напечатать не в состоянии. Обычно я борюсь с подобной сезонной летаргией, зажигая яркую лампу над рабочим столом и одеваясь в веселые тона; но и это помогает мало, и дождливые дни продолжают нагонять на меня тоску.

Наверное, кому-то нужно выполнять функции бога дождя. Хотя в те времена, когда некто составлял меню погодных явлений, этот некто мог бы хоть на минутку задуматься, каково будет тем, на кого эти погодные явления обрушатся, и насколько это приятно — день за днем жить под дождем и летом, и зимой, и утром, и ночью. Хотя, если по справедливости, то в понятие «погодные явления» следует включить все разновидности осадков: снег, слякоть, морось, мелкий дождичек и внезапный ливень, шотландский туман и лондонский смог, апрельские грозы, вихри, смерчи, тропические муссоны и, разумеется, старый добрый дождь — легкий, умеренный, сильный и все прочие возможные его разновидности.

Но кто-то  же должен всем этим заниматься; и в данной местности в течение последних, скажем, пяти тысяч лет этим занимался именно я.

Разумеется, в разных странах у меня и обличья разные. В дождевых лесах Южной Америки я существую в ипостаси Чака — бога дождя и молнии у индейцев майя или Тлалока — ацтекского бога дождя и грома, мужа богини всех вод, морей и рек Чальчшутликуэ; в некоторых африканских странах меня называют Хевиосо — хранитель небесной засухи; в Австралии я — Бара, божество муссона, вечно враждующее с иссушающим ветром Мамаригой. Я видел драконов в Китае и ками  в Японии; в обличье Повелителя Дождей Ю Ши в эпоху Желтого Императора я победил Хуан Ди. Я был Таранисом-Громовником и Энлилем — Проращивателем ячменя; я был Тритоном — Утишителем Бурь. Меня почитали и любили, мне поклонялись, меня благословляли, меня проклинали и умоляли, на меня пытались воздействовать с помощью магии.

В настоящее время я просто изо всех сил стараюсь, так сказать, соблюдать сухой закон.

Видите ли, довольно тяжело быть богом дождя, когда твоя лучшая пора уже миновала. В былые времена дождь действительно  имел значение — зимние бури вызывали священный трепет, летние ливни становились поводом к празднику. А в наши дни у этих предсказателей погоды, метеорологов, все схвачено. Достаточно просто посмотреть в окно, увидеть, что люди идут в плащах, раскрыв над головой зонты, и, пожав плечами, сказать про себя: опять дождь, ну и ладно.

Мне, конечно, «повезло»: просто невозможно выбрать более отвратительное место для жизни, чем Манхэттен. В Нью-Йорке вообще никто ничего  не замечает; там с тротуаров после дождя удаляют скользкую грязь, а, скажем, гром и молния воспринимаются как часть некоего светового шоу, которое в этом огромном городе продолжается 24 часа в сутки. И все-таки даже в Нью-Йорке люди чувствуют  мое присутствие — на каком-то подсознательном уровне, наверное; при моем приближении у них портится настроение, они с кислым видом поднимают воротник, растерянно поглядывая на небо, особенно когда за один день выпадает месячная норма осадков, а то и в два-три раза больше.

Я торчу здесь уже двенадцать месяцев. В два раза дольше, чем где бы то ни было; я не люблю подолгу жить на одном месте.