– В ту ночь, когда Ронни сделал себе роковую инъекцию, ты ведь был у него, правда?

– Был. Некоторое время.

– Кто еще находился в доме?

– Трейси. Я ушел, а она осталась.

– А еще кто‑нибудь?

– Заходил какой‑то парень, ненадолго. До этого я несколько раз видел его вместе с Ронни. Когда он появлялся, они прямо не отходили друг от друга.

– Ты полагаешь, это был его поставщик?

– Нет. Ронни всегда сам доставал себе дурь. Во всяком случае, до последнего времени. В последние две недели ему не удавалось ничего купить. Но с этим парнем они были как‑то особенно близки…

– Я слушаю.

– Ну, как любовники, что ли.

– А Трейси?

– Да, да, но это же ничего не доказывает! Вы же знаете, как большинство наркотов зарабатывают деньги.

– Воруют?

– Воруют, играют… И работают на Колтон‑хилле.

Холм Колтон к востоку от Принсес‑стрит. Да, Ребус знал о Колтон‑хилле, о машинах, стоящих всю ночь у его подножия, вдоль Риджент‑роуд. Знал он и о кладбище Колтон, и о том, что там происходит.

– Ты хочешь сказать, что Ронни торговал собой?

Фраза прозвучала грубо, как заголовок в желтой прессе.

– Я говорю, что он ошивался там вместе с другими парнями и к утру всегда бывал при деньгах. – Чарли сглотнул. – Иногда еще и при синяках.

– О, господи.

Ребус добавил эту информацию к тому, что начинало уже складываться у него в голове в подобие дела. Очень грязного дела. Как низко может опуститься человек ради очередной дозы? Ответ выходил один: как угодно низко. И еще ниже. Он закурил следующую сигарету.

– Ты знаешь это наверняка?

–&n