– У него есть коротковолновый передатчик! Он же перехватывает наши переговоры! – кричал я в микрофон, предупреждая Кайла. – Никаких больше сообщений на этой частоте. Пирс все слышал, поэтому он и понял, что мы здесь!

Я включил двигатель и резко рванул вперед. На оживленной и переполненной транспортом Лоуэлл-роуд я разогнался уже до шестидесяти миль. Наш седан оказался ближайшим к магистрали № 2, и у нас оставалась возможность перехватить Пирса.

Навстречу нам двигался сверкающий серебристый «БМВ». Женщина, сидящая за рулем, отчаянно засигналила, проезжая мимо. Я не мог винить ее: шестьдесят миль в час при таком плотном движении и на столь узкой улочке были достаточно опасным трюком. И снова все события завертелись в бешеном водовороте по прихоти одного безумца.

– Вон он! – закричал Сэмпсон.

Автомобиль Томаса мчался в направлении Конкорд-центра, самого оживленного места в городе. Я успел заметить, что он тоже двигался с приличной скоростью.

Мы неслись мимо домиков, выстроенных в колониальном стиле, и бесконечных рядов магазинов, пока, наконец, не достигли Монумент-сквер. Я только мельком взглянул на основные достопримечательности местной архитектуры и сразу же заметил указатель поворота на магистраль №2.

По сельским дорогам наш автомобиль летел как стрела, оставляя позади одну машину за другой. Сзади только и слышался скрип шин удалявшихся легковушек. Многие водители сердито сигналили, гудками выражая свое недовольство и одновременно страх по поводу предпринятой нами гонки.

Мы с Сэмпсоном затаили дыхание. Мне вспомнилось отношение провинциальной полиции в некоторых городках к чернокожим, не говоря уже о недопустимом превышении скорости. Они готовы арестовать пешего ниггера ночью за то, что на заднице у него нет габаритных огней.

Мы сворачивали с одной дороги на другую, пока вновь не оказались на Лоуэлл-роуд. Я так резко вывернул на магистраль № 2, что машина едва не опрокинулась. Скорость к тому времени достигала семидесяти миль. На трассе я вдавил педаль газа до упора: это был единственный шанс настигнуть Пирса. Может быть, последний. Ехавший впереди Томас тоже прекрасно это понимал.

Я разогнался уже до девяноста, и, казалось, что попутные машины просто стоят на месте. «Тандерберд» Пирса выжимал не менее восьмидесяти пяти миль. Видимо, Томас чувствовал погоню.

– Мы догоняем этого мечущегося ублюдка! – торжествующе заорал Сэмпсон. – Он у нас в руках!

В тот же самый момент колеса седана попали в глубокую выбоину, и машину снесло с дороги. С оглушительным звуком мы грохнулись в кювет. Рана в моем боку отдалась взрывом дикой боли, голова налилась свинцом, а Джон продолжал что-то победно орать.

Буквально рядом с местом нашего «приземления» я заметил темный «Тандерберд» Пирса, зигзагами уходящий вперед.

«Он все распланировал заранее, – напомнил я себе. – Он наверняка знал про эту колдобину, поэтому и не гнал как сумасшедший».

Как бы то ни было, через какое-то время наш седан уже шел впритирку с машиной Пирса, и тот бросил на нас быстрый взгляд.

Я ощутил странное бодрящее возбуждение: адреналин бушевал в крови. Кто знает, может быть, мы, наконец, действительно поймали Томаса. Какое-то время мне казалось, что я схожу с ума. Видимо, это же чувство владело и Пирсом.

Отсалютовав мне правой рукой, он приветственно заорал в открытое окно:

– Доктор Кросс! Вот мы и встретились!

– Никакой санкции у меня нет! – прокричал в ответ я. – Стрелять в вас никто не собирается. Останавливайтесь и поговорим.

Пирс усмехнулся. Это была типичная гадкая ухмылка убийцы. Черная водолазка и собранные в тугой хвост светлые волосы делали его похожим на преуспевающего юриста или врача.