— Ха-ха! — пробурчала Стелла с другого конца комнаты. — Прямо-таки умора, вот только засмеяться я забыла.

Джорджия вспыхнула:

— Помолчи, Стелла.

— Жалко на тебя смотреть! — презрительно фыркнула вредная сестренка.

— Убирайся отсюда! — воскликнула Джорджия сердито. — Если тебе не нравится слушать, как я репетирую со Слэппи, зачем ты тут торчишь?

И зачем тебе приспичило рисовать гуашью прямо пальцами именно на моем столе? Почему ты не можешь делать этого в своей комнате?!

Стелла склонилась над столом, растирая измазанными в ярко-голубой краске руками гуашь по лежащему перед ней листу бумаги.

— Моя комнатка очень опрятная, — ответила она. — А твоя — сплошная помойка. Я рисую гуашью пальцами в твоей комнате, потому что здесь никто и не заметит, что я что-то заляпала краской.

Джорджия вздохнула:

— Я уберусь у себя в комнате на выходных. Знаю, что здесь беспорядок.

— А мама сказала, что она мне тоже купит такого болвана, своего собственного! — похвасталась Стелла, наливая на лист желтой краски и начиная ее размазывать поверх голубой обеими руками. — Нет, она даже сказала, что купит мне двух болванов. Совсем новеньких! А не таких старых и обшарпанных, как твой!

— Стелла, ты ужасная врунишка, — ответила Джорджия. — Честное слово, пора бы тебе перестать вечно выдумывать небылицы.

— Ничего я не выдумываю, — запротестовала Стелла.

— Мама уже всерьез волнуется за тебя, — продолжала старшая сестра. — Постоянно врать — это ненормально.

— Сама ты ненормальная, — парировала младшая.

Джорджия повернула на колене Слэппи к себе.

— Ты знаешь какой-нибудь синоним к слону «врушка»? — спросила она его.

— Стелла? — заставила ответить она его.

Стелла открыла было рот, чтобы достойно

возразить, но тут в комнату ворвалась их мать.

И тут же споткнулась о брошенный на пол ранец Джорджии. Пытаясь удержаться на ногах, миссис Буншофт ухватилась за книжную полку. Несколько книг, коробка с дисками для компьютера, свернутый в рулон плакат и плюшевый панда тут же обрушились оттуда, приземлившись и груду лежащей на полу грязной одежды.

— Джорджия, чем ты сейчас занимаешься? — сурово вопросила ее мать.

— Репетирую со Слэппи.

— Но ты же обещала прибраться в этом свинарнике! — воскликнула миссис Буншофт, сердито поддав ногой кучу джинсов и маек.

— Она не может. Она сама свинья, — вставила Стелла.

— А ты не встревай, — взорвалась миссис Буншофт. — Что ты вообще здесь делаешь, Стелла? Ты размазала синюю краску по всему столу Джорджии!

— Ну и подумаешь, — огрызнулась Стелла, продолжая размешивать руками густое вязкое месиво. — Все равно Джорджия никогда своим столом не пользуется. Ей приходится делать уроки на полу, потому что на столе навалено слишком много барахла.

— Мам, смотри! Я сообразила, как сделать так, чтобы Слэппи двигал глазами, — перебила сестру Джорджия. И тут же заставила болванчика повертеть глазами из стороны в сторону.

Миссис Буншофт вздохнула:

— С тобой никакого терпения не хватит, Джорджия. Пожалуйста, я тебя умоляю, убери эту страхолюдину.

Джорджия прижала к себе Слэппи:

— Не называй его страхолюдиной, мама. Ты так можешь его обидеть.