Еще‑Варенья наклонил голову, глядя на кузнеца.

– Как мне ни жаль, Плоскопалый, – грустно сказал отец Красотки, – но именно так и сказал Кирка‑Лопата. Потом он предложил тебе встретиться после обеда, и ты сказал: «Меня это устраивает...», – продолжал Еще‑Варенья, воспроизводя разговор с такой точностью, словно внутри у него был магнитофон.

Билл облегченно вздохнул. Как он знал, дилбиане владели довольно примитивной письменностью, что делало работу Холмотопа в качестве почтальона возможной. Но Биллу помог тот факт, что, как и у большинства первобытных культур, в обычаях дилбиан было полагаться в любых соглашениях или сделках на память живых свидетелей.

Однако, отметил Билл, приговор еще не был вынесен. Толпа все еще молчала.

У Билла снова перехватило дыхание, но тут же в его ушах звоном отдалась нарастающая волна громоподобного, басовитого дилбианского хохота. Все смеялись – даже сам Плоскопалый. Кузнец даже проявил опасное намерение дружески хлопнуть Билла по спине – намерение, которого Биллу едва удалось избежать, поспешно отступив под защиту дородного брюха Еще‑Варенья.

– Хо, хо, хо! – прогудел наконец кузнец, когда смех начал стихать. – Ты действительно маленький хитрый Коротышка, а я первый, кто с этим согласился! Надеюсь, ты на меня на обижаешься за то, что я сорвался с тормозов и назвал тебя мошенником? Если считаешь себя обиженным, можем сразиться прямо сейчас...

– Нет, нет, не обижаюсь! – быстро сказал Билл. – Ни в коей мере!

Толпа приветствовала это проявление великодушия со стороны Билла одобрительными возгласами. Жители деревни полностью окружили навес. Билл решил, что настал подходящий момент, чтобы привлечь их на свою сторону против разбойников, как говорится, куй железо, пока горячо. Он взобрался на груду бревен.

– Э... народ Мокрого Носа, – сказал Билл.

На мгновение ему показалось, что слова застряли у него в горле. Несмотря на доброе настроение толпы, Билл не мог забыть зловещую тишину, повисшую над ними совсем недавно, когда кузнец обвинил его в мошенничестве. Это немного напоминало публичное выступление перед сборищем медведей‑гризли. Тем не менее Билл призвал на помощь все свое упорство и решимость и продолжил свою речь.

– Как вы все знаете, – сказал он, – моя главная задача – помочь вам получать со своей земли больший и лучший урожай. Но, как вы все тоже знаете, мне пока ничего не удалось сделать, поскольку мне мешали проблемы, связанные с Грязными Зубами и бандой разбойников под предводительством Костолома, которого вы все хорошо знаете. Я уверен, вам понятно, каким образом это могло мне досаждать, – продолжал Билл, – поскольку те же самые разбойники уже давно досаждают вам, народу Мокрого Носа. Так что я хотел бы заметить, что, возможно, пришло время нам с вами объединить силы и разделаться с этими разбойниками раз и навсегда, – сказал Билл. – Когда я впервые высадился здесь, мне дали понять, что вы не слишком заинтересованы в том, чтобы последовать за Коротышкой, который хочет избавить местное население от угрозы, исходящей из Разбойничьей Долины. Я могу это понять – вы ничего обо мне не знали. Но теперь, хотя мне и не следовало бы говорить об этом самому, вы видели наше скромное соревнование с вашим деревенским кузнецом, который ничем не хуже их...

Билл махнул рукой в сторону Плоскопалого, и Плоскопалый повел головой слева направо – что было дилбианским аналогом поклона при публичном упоминании.