Лет тридцать назад уважаемые ученые уверяли, что в других Вселенных не может быть жизни, потому что там, видите ли, другие законы природы. Скажем, вместо тяготения там отталкивание. В той Вселенной, куда выпал Алекс Крепс, все оказалось не так плохо. Он очутился в странном помещении, больше похожем на палату для буйно помешанных, чем на физическую лабораторию — стены обиты чем-то мягким, а посреди комнаты висела в воздухе женщина и смотрела на Алекса испуганным взглядом. У женщины было одно туловище, две ноги, две руки, да и лицо оказалось очень даже приятным, только помада слишком яркая. Алекс, по его словам, думал, что ему не придется встречаться с представителями разумных рас, и потому к подобной встрече совершенно не готовился.

 — О! — сказал он, выражая этим звуком всю гамму своих чувств и ощущений.

 — О! — сказала женщина, быстро справившись с естественным испугом. — Ты кто?

 Сказано было на иврите.

 Алекс был сыном русских репатриантов, родился в Москве, но привезен был в Израиль ребенком, и русский благополучно забыл. Так ему казалось. Но в этот критический момент у него из головы начисто вылетел иврит, а пустоту занял великий и могучий русский язык, на каковом Алекс и воскликнул:

 — Вот едрена мать! Чтоб я так жил!

 Так они и продолжали: женщина на иврите, Алекс — по-русски, но, тем не менее, прекрасно понимали друг друга.

 Несколько минут спустя Алекс уже знал, что женщину зовут Хая, что она психолог и работает в лаборатории желудочной психологии Хайдарского университета. В Израиле, конечно, где еще?

 — В вашей Вселенной тоже есть Израиль? — задал Алекс глупый вопрос.

 — А что, и в вашей тоже? — удивилась Хая.

 — И Второй храм у вас был? И галут? И катастрофа?

 — Второй? Нет, Храм у нас один — Первый. Стоит четыре тысячи лет. А галут — это да. Как наш полководец Бен-Маттафий вошел с триумфом в Рим, так римляне и отправились в галут. Сейчас началась большая алия, но это смешно — их всего-то сорок три человека на всей планете. Восемнадцать уже репатриировались в Рим, а остальные выжидают.

 — Хочу посмотреть на Иерусалим! — воскликнул Алекс, пожалев, что не захватил стереокамеру.

 — Смотри, — разрешила Хая, после чего стены неожиданно исчезли, и Алекс оказался перед Шхемскими воротами. Крепостные стены были отполированы до блеска, вокруг не наблюдалось никаких арабских построек, а на месте музея Рокфеллера стояла огромная колонна.

 Тут, правда, случилось непредвиденное. Алекс обернулся, чтобы спросить у Хаи, что означает эта колонна, но резкое движение, видимо, потревожило лежавшую в желудке капсулу с черной дырой. Капсула сдвинулась с места, Алекс ощутил приступ антитошноты и понял, что начался новый процесс перехода в другую Вселенную. Не надо совершать резких движений! — успел подумать он.

 Следующая Вселенная полностью оправдала предсказания физиков. Вывалившись из черной дыры, Алекс оказался висящим в серой пустоте, не имевшей ни верха, ни низа. Возможно, это был местный космос, но никаких звезд или, тем более, планет видно не было, и не у кого было спросить, существует ли в этом мире закон всемирного тяготения. Тем не менее, Алекс почему-то был уверен, что может получить ответ на любой вопрос, нужно только знать, в какой форме этот любой вопрос задать.

 — Пока будешь думать, — сказал голос в его мозгу, и нужно ли напоминать, что говорил он на чистом иврите, — мы спросим тебя сами. Ты еврей?

 — Ну? — сказал Алекс утвердительно.