|
На крышке прибора замигала красная лампочка. Карандаш делал исправления, что-то вставлял, записывал новые уравнения. Он ни разу не запнулся. Вот лампочка погасла, и Кэролайн сняла с головы шлем. Кингсли подошел к ней и взял блокнот. Он долго стоял, глядя на записи, и на его лице отражалось все нарастающее удивление и озадаченность. Он вопросительно посмотрел на девушку. - Вы все это понимаете? - прохрипел он. Она весело кивнула. Доктор бросил блокнот. - Во всей Системе еще только один человек мог бы это понять, - сказал он. - Только один человек смог бы хотя бы приблизительно понять, что все это значит. Это доктор Конрад Фейрбэнкс, он сейчас в психиатрической клинике на Земле. - Точно, - воскликнул Херб, - это тот самый парень который изобрел трехмерные шахматы. Я его однажды сфотографировал. Его реплика повисла в воздухе. Все смотрели на Кэролайн. - Того, что я поняла, для начала хватит, - сказала она. - Ну, а когда мне что-то станет неясно, я опять буду говорить с ними, и они мне объяснят. Мы же всегда сможем сделать это, когда понадобится. - Судя по всему, - сказал Кингсли, - эти уравнения - часть высшей математики четвертого измерения. Они учитывают такие давления, натяжения и угловые величины, с которыми мы до сих пор даже не сталкивались. - Возможно, Инженеры обитают на огромной тяжелой планете, - предположила Кэролайн. - Настолько большой, что пространство там искривлено, и указанные величины давления - нормальные условия. Существа, живущие в таком мире, довольно быстро разберутся в хитросплетениях геометрии многомерных пространств, а вот планиметрии у них может и не быть, они ведь не знают, что такое прямая поверхность. - Итак, что мы должны делать? - спросил Эванс. - Мы должны построить установку, - ответила Кэролайн, - установку, которая послужит якорем для одного из концов пространственно-временного туннеля. Другая такая же установка будет на планете Инженеров. Между этими двумя установками, или якорями, возникнет туннель сквозь миллиарды световых лет, которые разделяют нас. Кэролайн посмотрела на Кингсли: - Нам потребуются очень прочные материалы. Прочней любых, существующих в нашей системе. Они должны выдержать натяжение миллиардов световых лет искривленного пространства. Кингсли наморщил лоб. - В свое время я думала об остановке движения электронов, - продолжала Кэролайн. - Вы не проводили здесь подобных экспериментов? Кингсли утвердительно кивнул. Мы останавливали движение электронов, - подтвердил он. - В наших лабораториях идеальные условия для таких экспериментов. Но, увы. Я могу полностью затормозить движение электронов, могу заставить их замереть на своих орбитах, но, чтобы они оставались в этом положении, необходима температура, близкая к абсолютному нулю. Малейшее ее повышение - и электроны снова начинают движение. Что бы мы ни сделали из такого вещества, оно распадется, стоит ему только нагреться на несколько градусов. Если бы после того, как мы остановили движение атомов, нам удалось кристаллизовать атомные орбиты - мы получили бы сверхпрочный материал... Он смог бы выдержать любую приложенную к нему силу. - Мы сможем это сделать, - произнесла Кэролайн. - Мы сможем создать специальные условия и заблокируем электроны на своих местах. Кингсли фыркнул: - Есть ли на свете что-нибудь, чего вы не смогли бы сделать с пространством? Кэролайн засмеялась: - Есть очень многое, чего я не могу. |
