|
– Ничего, если я прилягу? Девушка остановилась у кровати, глядя на него сверху вниз. – Я хочу вас кое о чем спросить. – В интонации ее не было намека на интим. Наклонившись, Сельма пристально посмотрела ему в глаза. – Вам известно, что вы – вампир? – Что?! – Карлсен в ответ цепко вгляделся в нее, прикидывая, не розыгрыш ли это. – Вы думаете, я шучу? Он покачал головой. – Нет… почему же. Просто думаю: вы, возможно, ошибаетесь. В голосе Сельмы Бенгтссон сквозили нотки нетерпения. – Послушайте, я в этом доме уже почти год. Я знаю, что значит каждый день отдавать немного энергии. Поэтому могу вам сказать одно: вы забираете ее у меня. – У меня нет оснований вам не верить. В то же время… У меня это плохо укладывается в голове. Девушка опустилась на стул возле кровати. – Остальные тоже это почувствовали. Они так утомились, что пошли раньше времени спать. Я решила, что надо будет с вами поговорить. – Да, но… Вы ведь действительно давали мне энергию сегодня вечером. – Совершенно верно. И этого вам должно было хватить до утра. А между тем, и часа не прошло – вы тогда сидели возле меня за обедом – как я почувствовала, что вы снова начинаете ее тянуть. – Я не чувствую, что тяну. Наоборот, у меня усталость. Вы твердо уверены? Не ошибаетесь? Шведка пожала плечами. – Можно легко это выяснить. Лягте ка и закройте глаза. – Хорошо, ложусь. Карлсен примостился головой на подушку, по прежнему испытывая трудноодолимое желание заснуть. Он почувствовал, как Сельма расстегивает верхнюю пуговицу его пижамы, и вот обе ее ладони легли ему на грудь, ближе к шее. Карлсен застыл; секунду ощущение было такое, будто встал под холодный душ. Он лежал с закрытыми глазами, слушая урчание собственного живота. Напряжение спало, и Олоф вновь почувствовал, что медленно погружается в забытье. Это продолжалось примерно с полминуты. И тогда Карлсену показалось, что усталость как бы убывает. Во всем теле возникло ощущение просветленной легкости. – Ты даешь мне энергию, – произнес он как сквозь сон. – Да, я даю ее тебе. До этого момента он был полностью пассивен; теперь же его, словно искра, пронизало желание. Совершенно внезапно, безо всякого перехода, он полностью избавился от сна, сознавая странный, неистовый голод. – Чувствуешь? Ты отнимаешь, – услышал он голос Сельмы, звучащий до странности напряженно. Внезапно открыв глаза, Олоф уставился на нее. Лицо девушки было бледным. – Тогда убери руки. Но было уже ясно, что она не шевельнется. Капитан сознавал, как что то, исходящее изнутри, показывается наружу, удерживает ее. Ясно было и то, что девушка фактически не сопротивляется. У нее теперь не было желания отодвинуться. В ее отклике присутствовал страх – чувствовалось, как он сочится у нее через кончики пальцев. Карлсен также сознавал внутри себя двойственность. Некая его часть отстранение наблюдала за происходящим; казалось даже, что можно вмешаться и прервать это подобие гипноза. Вместе с тем другая часть испытывала чистое вожделение, колышащееся плавно и ритмично, как виндсерфер на волнах. Подавшись вперед, Карлсен взял Сельму Бенгтссон за запястья и, отняв руки девушки от груди, потянул ее к себе. Она полулегла на него; сквозь тонкий шелк платья дышало теплом тело. Сдвинув покрывало, он уложил ее рядом с собой на кровать. Она лежала с закрытыми глазами, приоткрыв губы. Неодолимо тянуло наклониться и притиснуться губами к ее рту. Он знал, что дверь не заперта и может заглянуть Фаллада – пожелать приятного сна. Карлсен выскользнул из постели и запер дверь, затем выключил свет. В лунном сиянии он разглядел спинку кровати. Даже стоя спиной к девушке, он сознавал ее, а также свою волю, удерживающую ее на постели. |
