Ника без сна лежала в постели. Вчера, когда Полина не разрешила ей повидаться с Костей, она впала в отчаяние. Лето было на исходе, и она боялась, что им даже не удастся попрощаться. И вот неожиданный подарок - ночной  визит! Значит, Костя знает, что она не уехала. Он был здесь. Жаль, что она не может дотянуться до окна и распахнуть его! Но теперь Ника знала, что делать. Она была уверена, что завтра утром Костя придет опять. Если его и на этот раз не впустят, она объявит голодовку.

Вдруг Ника услышала слабый скрежет по стеклу. Что это? Неужели Костя вернулся?

Лунный свет отражался в окне, покрывая его серебристой  амальгамой. Алмазный резец скребся по стеклу, оставляя на зеркальной поверхности четкий след. Дрожали руки. В ночной тишине скрежещущий звук казался неимоверно громким. К тому же у Кости не было навыка в резке стекла, и он боялся, что оно вылетит и, разбившись на осколки, перебудит всю округу. Но отступать было поздно.

Свет зажегся вновь. Зеркальность окна испарилась, обнажив оранжевые гардины.

Когда наконец Костя отодвинул занавеску, рубашка у него на спине взмокла от пота.

- Гаси свет, а то мегера проснется, - шепотом сказал он, спрыгивая с подоконника.

Девочка поспешно щелкнула выключателем, и комната погрузилась во мрак. Радость, замешанная на восторге, так переполняла Нику, что она была не в силах сдержать ее. Онемев от навалившегося счастья, Ника глядела на Костю с выражением неверия и благоговения, как человек, ставший свидетелем чуда. По ее щекам медленно поползли струйки слез.

Костя отдернул штору, впустив в комнату бледный серебристый свет, от которого все казалось нереальным, и присел на краешек тахты.

- А я днем приходил.

- Я знаю, - едва слышно отозвалась Ника.

- Они тебя что, заперли?

- Отец уехал, а Полина теперь устанавливает свои порядки. Но это неважно. Я не хочу думать об этом. Давай их всех забудем.

Какое ей дело до того, что Полина побежит названивать отцу и он опять примчится со своими упреками. Это будет завтра, через вечность. Завтра она готова была умереть, потому что сегодня случилось самое волшебное, что могло с ней случиться. Нет, она никогда-никогда не сможет признаться Косте в любви. Особенно теперь. Она не имеет права вешать на него бремя своего признания и связывать его чувством жалости. Достаточно того, что он рядом. Она слишком хорошо знала, что не может рассчитывать на взаимность. Столько нормальных, здоровых девчонок были бы рады, обрати на них Костя внимание! У нее нет шансов. Инвалидное кресло всегда будет стоять между ними. И все-таки, если Костя здесь, значит, она ему небезразлична.

Лицо Ники белело тусклым пятном с огромными темными провалами глаз.

- Ты плачешь? - Костя провел ладонью по ее влажной щеке.

Ника замотала головой.

- Нет, просто все было очень плохо и вдруг стало очень хорошо.

- А знаешь, Колобок нашелся, - вспомнил Костя еще одну хорошую новость.

Теплая летняя ночь дышала в раскрытое окно. Время остановилось. Они говорили о пустяках, вспоминали общие шутки. Жаркий шепот вплетался в мерный стрекот цикад, пока и те не смолкли, оставив ночь для двоих. Мир сузился до пространства маленькой комнаты. А комната расширилась до размеров вселенной. Никто не обратил внимания, как утро высветлило небо на востоке, окрасив его в бледно-сиреневый цвет. И лишь когда солнце сбрызнуло верхушки берез золотом, отчего синие тени на земле стали еще контрастнее и с улицы потянуло свежестью, пронизанной пряным запахом трав, Костя и Ника заметили течение времени. Через окно просочился блеклый свет раннего утра, и от этого пространство комнаты тотчас съежилось.

- Надо идти. Уже поздно, - сказал Костя.

- Или слишком рано, - печально улыбнулась Ника.