— Её дочь, как мне кажется, входит в число «Проворных помощников».

— Да, чудесная девушка! Всегда бросается на помощь к какому-нибудь несчастному.

— Она говорила что-нибудь об уничтожении надписи на фермерском доме?

— Нет. Таков уж их девиз: помоги, но не болтай об этом.

— Похвальный принцип.

— Могу ли я чем-нибудь вам помочь, шеф? Он сменил манеру с добрососедской на официальную, выговаривая слова медленно и чётко:

— Ваш зять Рональд Фробниц… оставил для вас сообщение, когда не смог с вами связаться… Завтра рано утром он возвращается в Сан-Франциско… он хочет, чтобы вы кое-что забрали и отправили ему. — Он сделал паузу, давая ей время переключиться с картофеля на интригу.

Селия быстро схватывала.

— А он… а Рональд сказал, что именно мне нужно забрать?

— Произведение искусства, которое он, по-видимому, выиграл в лотерею сегодня в Центре искусств. Оно будет готово в любое время — после среды.

— Интересно, какого оно размера.

— Около тридцати квадратных дюймов и очень плоское. Он хочет, чтобы вы подержали эту вещь у себя, пока он не пришлёт вам ярлык с адресом.

— Рада помочь, шеф. Вы хорошо знаете моего зятя? — Затем она добавила: — Просто на случай, если кто-нибудь спросит.

— У него жена и трое красивых детей. Он преподаёт психологию в каком-то университете в Калифорнии. Его хобби — гоночные автомобили… У вас там что-то звенит?

— Это таймер: картошка готова!

— Вешаем трубку! Поговорим позже.

У Квиллера имелись свои виды на утро понедельника. Сначала он заправится сосисками и оладьями у Луизы, затем навестит редакцию и сдаст материал Джуниору Гудвинтеру. Если молодой главный редактор сочтёт статью неподходящей для печати, значит, ничего не попишешь! Пусть опубликуют пару абзацев из пресс-релиза музея!

Однако наступивший понедельник внёс коррективы в эти планы. Коко не находил себе места. Едва притронувшись к завтраку, он сел возле чулана, где хранились швабры, и стал кидаться на дверную ручку. В чулан сиамцев сажали под арест за плохое поведение. Однако здесь же хранились шлейки и поводки. Коко явно рвался на прогулку. Неужели он ощущал присутствие попугая — в несколько десятых мили от него? Зная выдающиеся способности кота, Квиллер не находил тут ничего невозможного.

При виде шлейки Юм-Юм взлетела по спиралеобразной лестнице под самую крышу, но Коко чуть ли не подпрыгивал от нетерпения. Квиллер шёл по дорожке, придерживая за поводок сиамца, угнездившегося у него на плече. Кот оставался равнодушным к порханию птичек и беличьей суете, но напрягся, стоило им приблизиться к Центру искусств, и издал гортанные звуки, когда они вошли через калитку.

— Спокойно, старик, — сказал ему Квиллер. — Это всего лишь… — И тут он понял, почему забеспокоился Коко. Хотя поблизости не было ни одного автомобиля, двери здания были открыты — широко распахнуты. Коко чуял беду. Откуда он знает, что двери должны быть закрыты?  Но Коко всегда замечал непорядок: водопроводный кран, который забыли завернуть, духовку, не выключенную по рассеянности, свет, горящий днём. Его кошачья интуиция была сверхъестественной.

Квиллер ускорил шаги, сжимая в руке поводок. Осторожно войдя в здание, он увидел грязные следы ног на светлом виниловом полу и позволил Коко спрыгнуть с плеча. Не колеблясь, Коко потянул хозяина к тому крылу здания, где находились студии, обнюхивая пол, как собака. И вдруг он остановился перед большим тёмно-красным пятном на полу между кабинетом менеджера и студией Девочки с Бабочками.