– Позвольте мне вам растолковать, - обратился он к сотрапезникам, - почему я против поездки на Грушевый остров. Когда я только-только прибыл сюда из Центра, лодочники взяли меня туда с собой, и мы причалили к старым деревянным мосткам. Тишь была полнейшая - разве что чайка прокричит или рыбка плеснёт. Тихая пристань! Ни тебе машин, ни асфальтовых дорог, ни людей - лишь несколько неизвестных травинок на опушке леса. - Он выдержал паузу и оглядел слушателей, наблюдая за эффектом своих слов. - Что же там теперь на этом одиноком берегу? Трёхзвездочный отель, пристань на пятьдесят лодок, пиццерия, мастерская по размалевыванию футболок и две лавки с ирисками.

– С чего ты взял? - возразил ему Райкер. - Ты же ещё не видел, как там всё обустроили, - и дались тебе эти лавки с ирисками!

– Я читал рекламные проспекты - этого хватило, чтобы меня отвратить.

– Вот побывал бы ты на их презентации для прессы - так получил бы правильное представление.

У Райкера была красная физиономия и пухлая фигура редактора, частенько посещавшего презентации для прессы.

– Съешь я только их бесплатный ланч, - парировал Квиллер, - и они вправе были бы ждать от моего отдела всяческой рекламной шумихи… Нет уж, Арчи, хватит с них и того, что ты им посвятил передовицу и редакторскую врезку.

В разговор вмешалась Милдред, новая жена нового издателя:

– Квилл, я ездила туда с Арчи и сочла, что «XYZ Энтерпрайзес» сделала отель сущей конфеткой. Он такой деревенский и так мило покрашен. И со всех сторон отеля - ларьки, тоже в сельском стиле, и оформлены на уровне, без малейшей пошлости. - Это была высокая оценка, если учесть, что исходила она от преподавательницы эстетики в средней школе. - Должна, однако, признать, что остров и впрямь пропах ирисками.

– И лошадьми! - вскричал её муж. - Ловко задумано, доложу я вам. Поскольку машины там запрещены, туристы нанимают кареты, кебы, берут напрокат велики или гуляют на своих двоих.

– Вообрази-ка, что там за пробки - на этом крохотном островке, забитом ордами велосипедистов, множеством колясок и карет, из которых осматривают достопримечательности, - с брезгливой гримасой заметил Квиллер.

Полли Дункан мягко положила ему на руку ладонь.

– Квилл, дорогой, можно ли приписать твоё раздражение чувству вины? Если так, гони эту мысль!

Квиллер помрачнел. В её метко нацеленном утверждении была кое-какая горькая правда. Островок обустраивался главным образом на его же собственные деньги. Получив в наследство громадное клингеншоеновское состояние, сложившееся в Мускаунти, он основал Клингеншоеновской фонд, чтобы пустить миллионы на общественное благоустройство, тем самым сложив с себя всякую ответственность. Многие перемены дали положительный результат, некоторыми из них он интересовался. Но всё же твердо держался политики невмешательства.

– Подумай, - с искренним энтузиазмом продолжала Полли, - как много Фонд К. дал школам, здравоохранению и образованию! Если бы не клингеншоеновские гранты, не видать бы нам ни своей газеты, ни своего колледжа!

– Да один этот отель Грушевого острова, - прибавил Райкер, - обеспечит триста рабочих мест, которые так нужны молодёжи летом.