Он хромая подошел к телефону.

— Да, Лодж. Что-то новое?.. Так я и думал… Как он узнал?.. У него все было схвачено, а?.. Да, я знаком с ним… Нет, не буду.

Повесив трубку, журналист не стал говорить Мэри, что отдел по борьбе с наркотиками следил за Хламтауном уже три месяца глазами тайного агента по имени Холлис Прантц. Он не сразу сказал ей и о том, что Бен сознался во всем.

Ужин прибыл из самого дорогого ресторана города — что-то в кастрюльках с подогревом, кое-что под серебряными крышками, остальное — на кубиках льда, — и Мэри достала свои подарки — целый ящик баночек с консервированными омарами для котов и два шотландских медных подсвечника для Квиллерена.

— У меня тоже есть для тебя сюрприз, — сообщил он девушке. — Но сначала тебе придется услышать горькую правду. Смерть Энди не была случайной. Он стал первой жертвой Бена.

— Но почему? Почему?

— Бен боялся, что Энди его заложит. И Энди, и Кобб знали об источнике доходов Николаса. Наш друг-актер боялся потерять то, что ценил больше всего на свете, — зрителей. Даже если ему приходилось покупать их аплодисменты.

— А бедного бродяжку в аллее — тоже Бен?

— Нет, тут полиция оказалась права. Это действительно был несчастный случай, смерть от перепоя.

Мэри перевела дыхание.

— Но что теперь будет? Его станут судить! И я должна стать свидетелем!

— Не тревожься, — успокоил ее журналист. — Ты можешь больше не скрываться. В последние два дня я встречался с начальством «Бега», людьми из мэрии, с твоим отцом. Я подбросил им одну идею…

— Моим отцом?!

— Кстати, неплохой человек. В результате город решил организовать Комитет по сохранению достопримечательностей. Идея выдвинута «Бегом», а банк твоего отца будет осуществлять благотворительное финансирование. Он согласился быть почетным председателем Комитета. Но руководить программой будешь ты.

— Я?

— Да, ты! Пора тебе с толком использовать знания и энтузиазм. И еще кое-что: вынос вещей из брошенных домов будет узаконен. Понадобится только разрешение и…

— Квилл, и ты все это делаешь для Хламтауна?

— Нет, в основном для тебя, — ответил он. — Если в Хламтауне будет все благополучно, думаю, что и странные ночные звонки прекратятся. Кто-то хотел испугать тебя — испугать и выжить из района. По-моему, я знаю, кто, но чем меньше сказано, тем лучше.

Восхищенное и благодарное лицо Мэри было самым лучшим подарком — лучшим, гораздо лучшим, чем медные подсвечники, лучшим (чуть-чуть), чем премия в тысячу долларов, в получении которой Квиллерен уже не сомневался.

Однако радость его была недолгой. Глаза девушки затуманились, она судорожно сглотнула.

— Если бы здесь был Энди! — всхлипнула Мэри. — Как бы он…

— Коко! — рявкнул Квиллерен. — Вон от той стены!

Коко стоял на кровати и точил когти о стену, тщательно оклеенную Энди.

— Кот работает над этой проклятой стеной с тех самых пор, как мы сюда переселились, — сказал журналист. — Уже отодрал несколько уголков.

Мэри взглянула на стену, пытаясь сдержать плач. Вдруг она резко поднялась и подошла к кровати. Коко отскочил.

— Квилл, — сказала она, — здесь что-то еще. — Она потянула за один завернувшийся уголок, и страничка «Дон Кихота» начала отклеиваться.

Квиллерен подковылял к стене.

— Тут под страницами! — воскликнула Мэри.

— Зеленые!

— Деньги!

Под отклеенной страницей оказалось три стодолларовых банкноты.