В синем бархатном кресле сиамцы предавались взаимным ухаживаниям. Выбрали ли они это кресло потому, что оно было любимым креслом миссис Кобб, или потому, что они знали, что цвет обивки подчёркивает синеву их глаз? Квиллер наблюдал за ними – красивые создания, гордые и таинственные.

Он обратился к Коко:

– Когда ты сидел в кухне на окне и таращился во двор, знал ли ты, что там происходят тёмные дела?

Коко, сосредоточенно вылизывавший своим стремительным язычком вокруг левого уха Юм-Юм, оставил его вопрос без внимания. Почему, спросил себя Квиллер, коты либо до надоедливости внимательны, либо раздражающе безразличны?

– Когда ты проделывал туннели под ковриками, – упорствовал он, – ты пытался мне что-то сказать? Или просто развлекался?

Коко перешёл на белоснежное горлышко Юм-Юм, и она в блаженстве подняла головку. Квиллер вспомнил, что раньше Коко считал, будто за умывание должна отвечать женщина. Времена меняются.

– А все эти твои ворчания и бормотания? – вопрошал он. – Ты разговаривал сам с собой или вёл беседу с кем-то невидимым?

Коты улеглись, с удовлетворением подсунув под себя лапы и забыв абсолютно обо всём.

Квиллер, размышляя, сидел в своём кресле и не смотрел на синее кресло с подголовником, стоящее напротив, и вдруг почти ощутил присутствие Айрис Кобб. В тот момент, точнёхонько, поднялись два коричневых носа, зашевелились четыре коричневых уха, задергались чувствительные усы. Что-то должно было произойти. Собравшись с духом, Квиллер приготовился узреть розовое видение, держащее в руках пирожки. Через десять секунд зазвонил телефон.

Квиллер взял трубку в спальне:

– Алло?.. Конечно, я вас помню! Как дела в Центре?,. Не знаю. Какие будут предложения?.. Квартира на крыше, вы сказали? Звучит заманчиво, но мне надо будет обсудить это с шефом. Как мне с вами связаться?..

Он вернулся в гостиную и обратился к синему креслу с подголовником:

– Ну, ребята, как вам понравится идея провести зиму не в Снежном поясе, а в Поясе преступности?

В кресле было пусто. Они почувствовали новую перемену адреса. Квиллер машинально поднял глаза на пенсильванский шифоньер. Там тоже было пусто. Но он заметил горб под ковриком у камина и ещё один горб под ковриком у дивана. Оба горба были красноречиво неподвижны.