Двайт Сомерс, краем уха слышавший их разговор, напомнил им, что традиционный зелёный цвет пульмановского спального вагона был введен как раз для того, чтобы скрывать грязь и копоть.

– Что вы знаете о машинисте? – спросила Полли.

– На протяжении пятидесяти лет он был в ССЛ пятаком, – ответил Двайт. – Его опытность и смелость не раз спасали жизни, и только раз он выпрыгнул из кабины. Он приказал прыгать и своему кочегару, но Ози Пени бросил вызов судьбе, оставшись подобно капитану корабля.

– Обнадеживающие сведения, – сказал Райкер. – Ему, наверно, подарили золотые часы, когда он уходил на пенсию.

Тут проводник спустил лесенку первого вагона и крикнул:

– На поса-а-дку!

Квиллер заблаговременно заказал столик на четверых в центре вагона-ресторана. Деревянная обшивка ресторана блестела от лака; скатерти были ослепительно белы, а фужеры искрились, – по вагону пронёсся гул восхищения. Когда же пассажиры расселись, наступила долгая пауза. Участники пробега заволновались. Остряки стали делать дикие предположения:

– Уголь кончился… Кочегар потерял лопату… Повар забыл ножи… Послали за льдом…

Наконец звякнул колокольчик, прокричал гудок, и поезд тронулся. Целая армия официантов в белых костюмах забегала между столиками, разливая шампанское. Все захлопали.

Квиллер, сидевший против хода поезда, видел занявших крайний столик Флойда Тривильена и его очаровательную спутницу. Язык их телодвижений не соответствовал ни супружеским, ни родственным связям. Ещё в поле зрения Квиллера попадали Кэрол и Ларри Ланспики, сидевшие за одним столиком с цветущей молодой женщиной и бородатым врачом, до недавнего времени другом Хикси Райс. Все четверо казались слишком уж довольными, так что Квиллер даже буркнул что-то Полли. Она ответила, что молодая женщина – это доктор Диана, дочь Ланспиков, которая вернулась в Мускаунти, сбежав от всеобщего безумия, творящегося в Центре, и теперь работает с доктором Гербертом.

– Кстати, я собираюсь передать свою медицинскую карту доктору Диане, – сказала Полли. – Мне не нравится врач, который заместил доктора Мелинду.

На подходящей для обозревания окрестностей скорости поезд пересекал типичнейшую для Мускаунти местность: картофельные поля и пастбища, усеянные валунами и стадами овец.

Официанты всё подливали шампанское, и Квиллер вытащил пакет с закуской.

– Мне хочется, чтобы вы попробовали, – сказал он. – Это приготовила одна моя знакомая.

– Кто? – с излишней поспешностью спросила Полли.

– Приятельница из Флориды, – подсмеивался Квиллер, намеренно недоговаривая.

– Очень вкусно, – похвалил Райкер. – Я, пожалуй, съем ещё горстку.

– Несколько солоновато, – пробормотала Полли. А Милдред, ведущая в газете раздел кулинарии, изрекла, что это всего-навсего гренки, приправленные пармезаном, солью, чесноком, красным перцем и вустерширским соусом.

– Коко я Юм-Юм принимают их за кошачий деликатес, – сообщил Квиллер.

Эксперт по кулинарии кивнула:

– Они чуют анчоусы в вустерширском соусе.

В дальнем углу вагона, в стороне от суетящихся официантов, седовласый аккордеонист наигрывал мелодии с равнодушным видом человека, на тысячах банкетов исполнявшего один и тот же репертуар.

– До дрожи бесстрастный музыкант, – сказала Полли. – Недавно в Локмастере на концерте Моцарта струнный оркестр играл с таким воодушевлением, что музыканты чуть не падали со стульев.

– Да, я до того загляделся на их ужимки, что музыку почти не слушал, – отозвался Квиллер.