Когда Квиллер вошёл, зал был пуст, стулья поставлены ножками вверх на столики, а сама Луиза занималась уборкой.

— Для обеда слишком рано, а для кофе слишком поздно! — прокричала она.

— Где же твой помощник, Луиза?

Обычно сын Луизы Ленни помогал матери подготовить зал к обеду.

— Работу ищет! Отучился свои два года в нашем колледже и хочет поступить в какой-нибудь университет в Центре. Но это дорого. Вот он и отправился искать работу.

— Передай Ленни, пусть обратится в Фонд К. за стипендией. Я похлопочу за него.

Ленни мужественно пережил клевету и предательство, когда его постигла личная трагедия.

Сразу сменив гнев на милость, Луиза спросила:

— Какой пирог хотите?

— С яблоками, — ответил Квиллер. — И вот что. Дай-ка мне свою метлу, я тут поработаю, а ты сваришь кофе.

Любой житель трёх здешних округов сразу узнал бы в добровольном помощнике Луизы, ловко управляющемся с метлой и расставляющем стулья, Джеймса Макинтоша Квиллера. Этот владелец роскошных усов цвета перца с солью достиг уже средних лет, и его фотография каждый вторник и пятницу украшала собой колонку «Из-под пера Квилла». Его с давних пор высоко ценили как журналиста в крупных городах страны; потом на него свалилось огромное наследство Клингеншоенов, и он перебрался в Мускаунти. По каким-то своим соображениям Квиллер превратил это наследство в благотворительный фонд, который называли Фондом К.; им управляли чикагские эксперты. В Чикаго Квиллера считали самым богатым человеком в северо-восточных штатах Америки. В окрестностях Пикакса все звали его мистер К.

Луиза принесла из кухни поднос с кофейником и двумя порциями яблочного пирога; вилки, салфетки и кружки она держала в карманах фартука. Луиза вместе с Квиллером уселась за столик в кабинке возле самой кухни, откуда она могла отдавать распоряжения кухарке, готовившей обед. Луиза сама обслуживала клиентов, получала деньга и гасила жаркие споры, то и дело вспыхивавшие между посетителями.

— Ну что ж, мистер К., - начала она, — сегодня вы пропустили хорошенькую заварушку. Все просто спятили из-за приезда к нам этой кинозвезды. Как по-вашему, она наведается сюда пообедать?

Всё ещё подозревая, что эти слухи — происки локмастерских газетчиков, Квиллер ответил уклончиво:

— То, что она пятьдесят пять лет прожила в Голливуде, ещё не делает её кинозвездой. Она могла быть там кем угодно — бухгалтером, офицером полиции, даже президентом банка.

Но кем бы она ни была, подумал он, денег у неё наверняка куры не клюют, раз она покупает дом на Приятной улице.

— Эффи! — прокричала Луиза в кухню. — Не забудь разморозить клюквенный соус… Только вот что странно, мистер К.: никто не помнит, чтобы в наших краях когда-нибудь жили Теккереи.

— Интересно, имеет ли она какое-то отношение к Уильяму Мейкпису Теккерею? — пошутил Квиллер.

— А кто это? Я никого не знаю с такой фамилией.

— Да писатель один, только в последнее время он ничего не пишет.

— И вот что, Эффи! — снова крикнула кухарке Луиза. — Добавь-ка чесночного порошка в картофельное пюре!

— Звучит заманчиво, — заметил Квиллер. — Я бы охотно взял с собой на обед индейку в коробке.

— Эффи! — крикнула Луиза. — Собери-ка коробку для мистера К. Да положи кусочки тёмного мяса для его кошечек.

— А кстати, — спросил Квиллер, — что рядом с вами происходит? Какие-то грузовики ездят туда-сюда…

— Слава богу, эти торговцы переезжают, — сообщила Луиза. — Наконец-то избавимся. Ни к чему нам склад в центре города.