Она остановилась, чтобы перевести дыхание, и Квиллер спросил:

– А у ЦЭС будет ключ?

– Вопрос по делу, Квилл! Совет управляющих ЦЭС согласился со мной, что магазин пошёл им навстречу, безвозмездно предоставив помещение под этой благотворительный проект. Поэтому Центр должен жить в одном ритме с «Сундуком», а волонтеры – приходить и уходить через главный вход. А ещё они должны отмечаться и ставить свои машины на северную стоянку.

– И дверь в помещение ЦЭС в цокольном этаже, полагаю, будет запираться, когда там не будет волонтеров.

– Безусловно! А расписание работы магазина – висеть на дверях в ЦЭС.

– У них всё ещё целая армия волонтеров?

– «Армия», какой она была вначале, выполнила задание по сбору книг и каталогизации. Теперь у Лайзы несколько помощников, они будут работать в лавке по очереди. Приходя на дежурство, они смогут брать ключ от ЦЭС на входе, а уходя – возвращать туда же. Лайза составит расписание дежурств, а руководить волонтерами будет из дома. Ежедневно в лавке будет от силы человека два – никак не больше трёх. Ты задал мне кучу вопросов, Квилл. Собираешь материал для статьи?

– Не совсем. Просто мне любопытно. – Он встал. – Ну вот, отпускаю тебя к твоим делам,

– Не торопись так! – улыбнулась Полли, – Вот твой ключ.

– Гм-м-м, – помедлил он. – Как дань уважения? Или всё-таки у меня будут какие-то обязанности? Если, скажем, у помощницы Данди в воскресенье утром голова будет трещать от похмелья, меня призовут на подмогу?

– О, Квилл! Мне такое даже в голову не приходило, но теперь, раз ты сам напрашиваешься… Неплохая мысль! Право, неплохая.

ДЕВЯТЬ

В четверг утром сиамцы уплетали роскошный завтрак из Луизиных мясных хлебцев, а Квиллер неохотно нарезал банан в миску с овсянкой, недоумевая, что такого завлекательного находил в ней мальчишкой. Он вырос на коробках с овсянкой и на этих коробках отшлифовал навык чтения. Ему ничего не стоило бегло прочесть слово «ингредиенты», тогда как его однолетки по складам составляли «кошку» и «собаку». Нынче, запасаясь продуктами в супермаркете Тудлов, он просто обомлел от обилия выбора – пока не наткнулся на знаменитый рекламный слоган «Эй, похрустим!». И хотя звуковые эффекты действовали на его немолодые уши менее интригующе, купил сразу две коробки. Вторую, запаковав в подарочную обертку, он отослал в редакцию Арчи Райкеру. Указывать имя отправителя он, разумеется, не стал.

Не прошло и нескольких минут, как зазвонил телефон – нетерпеливее, казалось, чем обычно, – и Квиллер любезно протянул в трубку:

– С до-обрым утром!

– Что с тобой происходит? – прозвучал раздражённый голос – Совсем спятил, хруст тебе в голову?

– Это просто напоминание, Арчи, о добрых старых временах.

– Ты ел эту пакость? Я эту пакость не ел! В моих коробках были билеты на бейсбол и открытки с видом Ниагарского водопада.

– Дорог не подарок, а внимание, – сладчайшим тоном произнёс Квиллер.

– Если тебе больше нечего делать, – прорычал Арчи в телефон, – так езжай сюда и помоги нам закончить верстку.

Он бросил трубку на рычаг, а Квиллер, довольный розыгрышем, принялся за утренние дела.

В этот день должно было состояться знакомство прессы с книжным магазином (ещё закрытым для широкой публики), и на открытие статуи Квиллер отправился с торчащей из жилетного кармана визиткой журналиста и в оранжевой бейсболке. К Уинстон-парку он шагал под отдалённый вой сирен: полицейский патруль эскортировал с аэродрома прессу из Центра.