– На мой вкус – о'кей! А что требуется от меня?

– Можешь спеть песенку. За рояль сяду я.

В кондо сиамцы проводили далеко не первую зиму, но когда вышмыгнули из дорожных сумок, всё показалось им новым и странным. Даже ключевая вода в питьевых мисках вызывала подозрение… и ворсистый коврик перед очагом… и плошки, на которых им был сервирован ужин. Правда, к тому времени, когда Квиллер вернулся от Уэзерби, они уже гонялись друг за другом вверх-вниз по лестнице, сладострастно возились на пушистом коврике и в поисках прошлогодних сокровищ скрывались за диванными подушками.

А пока Квиллер сменил дорожную куртку на одежду, которая должна была произвести впечатление на радушного хозяина и вызвать восхищение Полли и доктора Констебл.

В номере третьем его приветствовал Гольф Стрим, разъевшийся тигр, такой же экстраверт, как и его владелец.

Ветеринаршу Квиллер спросил:

– Что побудило вас оставить пансион Хиббард-Хауз, доктор Констебл?

– Зовите меня Конни, – предложила она. – Видите ли, мой бракоразводный процесс благополучно завершился, и мне захотелось начать новую жизнь. Иметь возможность готовить, заводить домашних животных, принимать гостей. Как поживают Коко и Юм-Юм?

– Они рады, что любимый доктор теперь их соседка. Скажите, это правда, что вы носите синий медицинский халат? Весь персонал в больнице ходит в белом…

– Только это не для печати, – сказала Конни, на которой были синие джинсы. – Я ношу синее, чтобы подчеркнуть цвет моих глаз.

– А ведь верно, что кошки реагируют на синее. Жёлтый и синий – два цвета, которые они лучше всего различают, хотя в целом живут в мире размытой пастели.

Так ещё некоторое время они беседовали об особенностях кошек, пока их не прервал Уэзерби.

– Вы что, господа хорошие, сговариваетесь ограбить банк? Пицца прибыла. Хватайте и ешьте, пока не остыла!

Шагая с Конни в импровизированную столовую, Квиллер не преминул сообщить ей:

– Вы, конечно, знаете, что я работаю над книгой о Хиббард-Хаузе. Если вы услышите какие-нибудь истории о старом поместье, которые я смогу использовать, и даже пусть не смогу, – пожалуйста, дайте мне знать.

За столом гостеприимный хозяин вдруг сказал:

– Знаете, Конни, вам повезло, что вы прибыли сюда сейчас, когда Индейской Деревней стал ведать Фонд К. Теперь крыши не текут, окна не дребезжат, полы не танцуют под ногами, а стены между нашими жилищами звуконепроницаемы.

– И в Деревне есть Орнитологический клуб, – продолжила Полли. – Он собирается раз в неделю. Дорожки по берегу реки – идеальное место для наблюдения за птицами. И ещё есть Бридж-клуб и Клуб искусств.

– И дороги очищают от снега машинами, – добавил Квиллер, – а дорожки лопатами. Таверны «Лингуини» и «Типси» отсюда в двух шагах. В сущности; до Холмов рукой подать, и Хиббард-Хауз тоже недалеко.

– А вид на реку!.. – воскликнул Уэзерби. – Красивее не бывает! Спросите Гольф Стрима… Спросите Брута и Капу… Спросите Коко и Юм-Юм.

Позже, когда они переместились в гостиную, где пили кофе, он заявил:

– А сейчас Квилл споёт нам песенку.

– Прошу прощения. Я забыл дома ноты, – сказал Квиллер. – Но я позабавлю вас лимериком о нашем общем друге и хлебосольном хозяине.

И он продекламировал, держа перед глазами одну из библиотечных карточек, которыми вечно были набиты его карманы:

Светский парень по имени Джо

Знает, как приготовить харчо,

Предсказать погоду

Властям в угоду.

Только ест он чёрт знает что.

Посмеялись.