– Так-так, я понимаю, к чему ты клонишь, Квилл.

– Мне ни к чему знать, что эта милейшая женщина написала в своём завещании. Я просто хочу знать, защищена ли эта собственность от коммерциализации. Если нет, то с какой стати я должен тратить время на книгу о ней?

– Ты совершенно прав, Квилл. Насколько это срочно?

– В высшей степени. Первоочередное дело. Состояние здоровья Вайолет, увы, не внушает оптимизма.

На вечеринке с пиццей Конни упомянула, что берёт недельный отпуск, чтобы обосноваться в «Ивах», а Квиллер упомянул, что очень хотел бы расспросить её о жизни в сегодняшнем Хиббард-Хаузе. «У вас или у меня? – спросила она. – У меня – дикий хаос».

В понедельник днём она позвонила в дверной колокольчик кондо под номером четыре, извинилась за свой непрезентабельный вид и сказала, что ей нужно полчаса отдохнуть.

Квиллер предложил кофе или сок, и она выбрала последнее.

– Меня предупредили, какой у вас кофе, Квилл. Говорят, ему не хватает всего градуса, чтобы попасть под запрет.

– Где вам удобнее? – спросил он. – За столиком у окна или в одном из кресел – любимом лежбище кошек?

– В кресле среди кошачьей шерсти. Я вконец вымоталась.

Квиллер принёс сок, поставил диктофон на кофейный столик и задал первый вопрос:

– Как Хиббард-Хауз – этот полуторавековой монстр – приспосабливается к современным условиям жизни?

– На втором этаже – четыре просторные спальни с высокими потолками и кроватями с балдахином. К каждой примыкает собственная гостиная и шикарная ванная в помещении, которое раньше, когда внутри дома ещё не было канализации, называли ватерклозетом. Второе поколение Хиббардов без конца принимало гостей, и гости оставались на неделю, а то и на месяц. Всё равно что жить в телесериале: год или год с небольшим там хорошо, но это отнюдь не то место, где хотелось бы остаться до конца жизни. Фактически две другие «гостьи» тоже на днях выезжают. Одна, старшая сестра-хозяйка в госпитале, получает должность в Рочестере, вторая, учительница, выходит замуж.

– Значит, в пансионе остаются только мужчины?

– Говорят, есть целый список желающих там поселиться, но некоторое время это будет сугубо мужской дом. Мужская часть – в старом гостевом доме, ярдах в ста за главным зданием. Меня на их пьянки туда не приглашали, но вы поговорите с братьями Виски или с Джадом Амхёрстом. Джад очень милый человек. Откровенно говоря, мы думали, Вайолет стоило выйти за него. Но у него семья в Техасе, и его зовут туда, чтобы он помогал с внуками.

Последовали ещё вопросы, и Конни рассказала о рождественской ёлке в двадцать футов высотой которая в каком-то году украшала фойе… об ужинах-пикниках на веранде летом, и как однажды к крыльцу подошёл за гостинцем олень… о партиях в бридж и в пинг-понг… и, после появления Олдена, художественном чтении пьес в библиотеке и концертах классической музыки в музыкальной комнате.

Квиллер не без удовольствия представил себе, как притихшие братья Виски чинно слушают художественное чтение…

– И все охотно участвовали в этих мероприятиях? – полюбопытствовал он.

На мгновение Конни задумалась.

– Пока Вайолет была в доме матерью, мы принимали всё, что она предлагала. Она, знаете, очаровательна как хозяйка. Но после того как Олден вошёл в нашу счастливую семью, всё стало иным. Его образованность произвела на Вайолет необычайное впечатление, и она позволяла ему выбирать пьесы… Ну зачем мне рассказывать вам обо всех семейных секретах, Квилл?

– Я буду обращаться с ними очень осторожно, -заверил он её, а затем добавил тем проникновенным голосом, от которого тают айсберги: – Не для записи.