Кот не проронил ни звука.

Раздался телефонный звонок. Это был Арчи, и говорил он взволнованным голосом.

— Ты уже слышал новости? Сенсация на первой полосе! Мэр арестован!

— А на каком основании?

— Какие-то финансовые махинации. Мошенничество с инвестиционными фондами, чистый лохотрон, называется ППП, «Перспективная программа Понзи». Аманда ликует — теперь уж точно разденется догола и будет плясать на улице!

— И Гомер Тиббит тоже!

— Теперь Аманда запросто победит на выборах: она — единственный кандидат.

Квиллер задал Арчи вопрос:

— Говори конкретно, что такое ППП?

— Ну, как я это понимаю… — протянул Арчи, — брокер берёт клиента за горло, разводит его на бабки и втюхивает ему какие-то липовые бумаженции, якобы под большие проценты. Сулит ему золотые горы, если тот вложится в перспективный бизнес. Клиент, которому навешали лапши на уши, рассказывает о выгодной сделке своим друзьям и родственникам, и те кидаются вкладывать свои кровные в новый фонд, тратя «детские денежки», отложенные на образование своих чад, и даже «подкожные», припасенные на чёрный день или на старость. Отсюда — у брокера в карманах все больше бабла. Думаешь, он будет инвестировать все, что нахапал? Не смешите мои тапочки. Все загребет под себя. Такие проекты называются финансовыми пирамидами.

— Пирамидами?! — повторил Квиллер; от удивления глаза его стали в два раза больше. Вот почему Коко все время теребил пирамидальный коричневый абажур! А может, он это делал потому, что котам просто нравится играть с абажурами?

Квиллера охватило непреодолимое желание немедленно отправиться в центр — смешаться с толпой, поймать ритм города, послушать, о чем говорят люди. Сидя за рулём, Квиллер думал о Золлере. Он первым подал сигнал тревоги. Нужно обладать большим мужеством, чтобы бороться с коррупцией в маленьком городке. Он скрылся вместе с Мэгги, изобразив тайное бегство влюбленной парочки. Потом прислал её обратно со всеми документами, которые у него были в качестве улик преступления. Мэгги затаилась, как настоящий конспиратор, чтобы передать документы адвокату Золлера, а тот сообщил о грязном бизнесе прокурору.

Что показывала стрелка барометра? Перемену давления? Неужели приближался шторм? Или Квиллер почувствовал облегчение, разоблачив преступника, ведущего двойную жизнь? На улицу выплеснулись толпы народу — некоторые были навеселе, но все радовались новостям. Центр был запружен полицейскими, не спускавшими глаз с населения, но даже они широко улыбались, вторя ликующим горожанам. На почте, в банке, в магазинах творилось что-то невообразимое.

Квиллер прошёл мимо полицейского участка, и Броуди помахал ему из окна своего кабинета, приглашая зайти.

— А чё я тебе говорил? Заходи, кофе попьёшь…

— Что ж… — Квиллер помолчал. — Тебе удалось загнать крысу в капкан. Выражаю своё восхищение муниципальным властям!

— Мы выдвигаем обвинение против Соловью. На нём висят два преступления: умышленный поджог и убийство. А как ты догадался, что Омблоуэр — это он?

— Коко обнаружил улику. Мой кот также с самого начала отнесся с подозрением к письму Дона Эксбриджа, где он восхвалял шахты, а потом сам сочинил кучу писем, направленных против своего первого письма в редакцию, не говоря уже о рекламе строящегося видеоцентра.

— Мне доставит большое удовольствие конфискация всех этих «одноруких бандитов». Нашему населению не нужны азартные игры. Пусть лучше играют в «бинго».

— А что будет с Доном Эксбриджем? Он никогда ни с кем не считался, греб только под себя, но ему все сходило с рук.