Полли нарушила тишину:

– Я никогда даже не подозревала их. А ты, Квилл?

– Гм…. – Он раздумывал, что открыть, а о чём умолчать. – Разговоры Картера Ли о занесении зданий в Национальный регистр возбудили моё любопытство. Я заинтересовался, как происходит регистрация исторических памятников. И выяснил, что это весьма сложная процедура. Надо составить множество технически грамотных описаний, снабдить их фотографиями, документально подтвержденными сведениями об архитектуре, материалах, отделке, истории здания. И всё это должно быть одобрено комиссией штата, прежде чем будет рассмотрено на федеральном уровне. Как же мог он раздавать обещания клиентам? Однако ему удалось убедить двадцать семей, и только я был Фомой неверным… Но, к сожалению, я слишком поздно обнаружил, что он мошенник.

Полли глубоко вздохнула:

– Я хотела бы – ради Линетт – вернуть тот кинжал со львом Гилу Мак-Мёрчи. Она бы так и сделала. Ты знаешь, Квилл, у меня есть ключ от её дома. Линетт просила меня приглядывать за ним, пока они не вернутся из свадебного путешествия. Как ты считаешь, если я зайду туда и просто… Хорошо ли это будет?

– Нет, это будет нехорошо! – строго оборвал её Квиллер. – Это будет кража, неподобающий поступок для заведующей библиотекой. А вот если ты пойдешь туда с проверкой и обнаружишь протечку, неизвестно откуда натекшую лужу воды под кухонной раковиной, то сможешь позвать Гила. Пусть заскочит туда со своим гаечным ключом. Тогда уже нельзя будет говорить о краже, ведь человек возьмёт то, что принадлежит ему по праву.

Как-то вечером Квиллера, сидевшего дома, потревожил дверной звонок. На пороге стоял человек в респираторе со стеклянной банкой в руках.

– Что такое? Что случилось? – переполошился Квиллер, узнав Уэзерби Гуда. – Входи! Ты что, сбрендил? Сними эту штуковину! Что там у тебя в банке?

– Хрен от моего двоюродного дедушки из Локмастера. Он сам выращивает его и сам трёт на тёрке. Одного вдоха достаточно, чтобы убить слона.

– Надо попробовать, – мечтательно протянул Квиллер, который был любителем хрена. – Как насчёт бурбона?

Явился величественный Коко, Юм-Юм кокетливо прошествовала в комнату.

– Они у тебя поймали хоть одну мышь? – спросил Уэзерби.

– Юм-Юм втайне лелеет такую мечту, а Коко выше этого, он интеллектуал. Его больше занимает передача мыслей на расстоянии. Он сообщил мне, что предпочёл бы вернуться в амбар. Кстати, долго ли продержится хорошая погода?

– Не спрашивай меня о погоде. Я всего лишь метеоролог. Спроси лучше у мохнатых гусениц.

Квиллер проговорил:

– Полли утверждает, что слушатели присылают тебе цитаты для передач.

– Конечно присылают, и я им за это благодарен. Полли сама постоянно подкидывает мне подходящие цитаты… из Шекспира и прочих классиков.

– Да, уж барда с берегов Эйвона она знает вдоль и поперек, – небрежно бросил Квиллер, скрывая удивление. Почему она не говорила ему об этом? Правда, он тоже скрывал от неё свои расследования и ту роль, которую играет в них Коко, поскольку она начала бы отговаривать его от первого и посмеялась бы над вторым. Однако то обстоятельство, что Полли может что-то скрывать от него, явилось для Квиллера сюрпризом.

Словоохотливый метеоролог перескакивал с предмета на предмет:

– Мы все с радостью узнали, что теперь Фрэн Броуди будет играть главную роль в «Гедде Габлер». Плохо только, что Даниэль не заплатила дизайнерской студии до того, как её собственные художества выплыли наружу.