– Умерла около часа назад.

– Что послужило причиной?

– Желудочно-кишечное расстройство, усугубленное употреблением алкоголя.

– Нет! – воскликнул Квиллер. «Это же невозможно! – подумал он. – Даже на своём дне рождения она едва допила бокал шампанского и совсем не притрагивалась к крепким напиткам. Может, Картеру Ли удалось уговорить её попробовать сазэрак или другой экзотический коктейль?..» Тут Квиллеру вспомнился пронзительный вопль Коко около часа назад.

– Квилл? Ты ещё слушаешь?

– Да, я на проводе. Диана. Просто не знаю, что и сказать. Да к тому же мне ещё надо как-то сообщить эту новость Полли.

– Может, хочешь, чтобы я с ней поговорила?

– Спасибо, думаю, тут я сам справлюсь… Хотя, естественно, её лучше не будить раньше времени. Пожалуй, я зайду к ней, чтобы сообщить обо всём лично… Да, так будет лучше всего. Диана, ты даже не представляешь, как высоко мы ценим твою чуткость и отзывчивость.

– Именно потому я здесь и живу, – отозвалась она.

Повесив трубку, Квиллер начал мерить шагами комнату, пытаясь осознать свои ощущения. Его потрясла внезапность потери, опечалил безвременный уход молодой, энергичной, щедрой, всеми любимой дочери Пикакса, переполняло сочувствие к Полли, которая потеряла последнюю семейную связь… Впрочем, он к тому же и злился. Ещё не пробило пяти часов, когда он решительно набрал номер Даниэль. Линия была занята. Он продолжил шагать из угла в угол, а Коко следил за ним тревожным взглядом, который округляет кошачьи глаза. Кто, кроме Картера Ли, мог звонить Даниэль в этот час? Подождав несколько минут, Квиллер снова набрал её номер и снова услышал короткие гудки. О чем можно так долго болтать? Или она просто отключила телефон? Спустившись вниз, он включил кофеварку и вновь позвонил.

Услышав наконец длинные гудки, он почувствовал нестерпимое желание наорать на веселую вдову: «Где шляется твой расчудесный родственник? Почему он делает тайну из своего местонахождения? Ты с ним разговаривала? Я целый час не могу к тебе дозвониться! Бога ради, о чем вы так долго трепались?»

Когда же она сняла трубку и ответила, он спокойно сказал:

– Даниэль, я только что узнал ужасные новости. Мы потеряли Линетт. Картер Ли уже сообщил тебе об этом?

– Да, только что. А как ты узнал об этом?

– Один местный доктор связался с больницей в Новом Орлеане.

– Какой ужас, правда? Мой кузен просто помешался от горя. Я пыталась привести его в чувство, подбодрить.

– Я хотел бы позвонить ему и выразить соболезнование. Уверен, любые добрые слова помогут в такую минуту. Он дал тебе свой номер в гостинице?

– Он уже выписался из гостиницы! И едет домой. Я посоветовала ему вернуться к нам как можно скорее, пока ещё аэропорт работает. Он вылетает сегодня же. Картер сказал, что вылетит, как только оформит все бумаги.

– Я готов встретить его с пятичасового рейса…

– Он просил, чтобы я сама его встретила. Ему хочется рассказать мне о чём-то. Перед смертью Линетт просила его продолжать начатую работу. Он хочет сделать Плезант-стрит своего рода мемориалом в её честь.

– Говорил ли он что-нибудь об организации похорон? На здешнем кладбище есть красивый участок, где покоятся с миром четыре поколения её предков и одно оставшееся место дожидается последнюю из рода Дунканов. Ему известно об этом?

– Я не в курсе, – ответила она.

– В Пикаксе принято с почестями провожать в последний путь уважаемых людей.

– Он ничего об этом не говорил.

– Я понимаю. Ладно, позвони мне, если смогу чем-нибудь помочь.

– Он просил меня сообщить эту новость Полли, но я не представляю, как это сделать.