– Забавно, ребята. Во время сухого закона я держал бар со спиртным. Однажды на севере я чуть не убил одного парня, и никому дела до этого не было, а теперь я завёл маленькую кошечку, и у меня забирают лицензию.

Жирный говорит:

– Не будь придурком. Гасс. Она того не стоит. Избавься от кошки.

– Ни за что, – отвечает Гасс. – Мы с Типси купили хибарку в северных лесах. Не будет никаких улиц, никаких мусорных баков, никаких вонючих крыс.

Это был последний раз, когда мы видели Гасса и Типси.

– Вы что-нибудь слышали о них потом?

– К сожалению, нет. Но несколько лет назад мы с приятелем поехали на рыбалку на север. Остановились в Северном Кеннебеке, чтобы взять наживку. Там уже нет никаких хибарок, никаких грязных дорог. И должно быть, там живёт много котов, потому что в магазине, куда мы зашли, выставлено пятьдесят сортов кошачьей еды в виде консервов. Я поспрашивал, не знает ли кто Гасса. Никто его не знал. Конечно, столько лет прошло, почти полвека. Время неумолимо.

Мы заказали какие-то пятидолларовые сандвичи в местном ресторане. И я мысленно вернулся к временам депрессии – сандвичи за десять центов, большая миска супа за пять центов… Это был неплохой ресторан, вроде бревенчатой избы. Говорили, что он здесь уже давно. Хозяева менялись, но название всегда оставалось прежним – «Типси».

КОТ ПО ИМЕНИ СОВЕСТЬ

Интервью с мисс А. Дж. Т. было записано в Гаттвиллской организации по делам престарелых в октябре 1985 мода для Проекта устной истории Гаттвиллского общественного колледжа.

– Не кричите на меня! Я не глухая. Ничего не вижу, но слышу хорошо. Вы хотите знать, сколько мне лет? В газете писали, что мне сто лет, но я и сама не знаю точно. В последний день рождения, который я помню, мне исполнилось двадцать девять. Двадцать девять красных роз принесли в дом в длинной коробке Дорогие розы! Наверное, по доллару за дюжину. Они прибыли из Чикаго на поезде, и мальчик из депо привёз их на своём велосипеде. Розы в декабре! Только представьте!.. Целая машина цветов пришла на похороны мистера Фредди, но это было в апреле.

Подкатите моё кресло ближе к окну, поближе к солнцу… Вот! Так лучше. По голосу если судить, вы молоды. Вы из газеты?

– Нет, мадам, Я из колледжа.

– Что? Из колледжа? Какого колледжа? Газетчики уже фотографировали меня. Вы хотите снова меня сфотографировать?.. Говорите громче!

– Никаких фотографий, мэм. Мы просто хотим записать на магнитофон ваши воспоминания о Гаттвилле в прежние времена для Проекта устной истории.

– Я об этом ничего не знаю. Вы собираетесь записать то, что я скажу? Я могу вам рассказать кучу историй. Я была маленькой девочкой, когда взорвался амбар и огонь спалил полгорода. А однажды летом в город приехал цирк, и лев почему-то сбежал. Что это за шум? Что-то жужжит.

– Это всего лишь магнитофон, мэм.

– Что? Я об этом ничего не знаю… Вы слышали про саранчу? Когда она появилась в Гаттвилле, мы услыхали её стрекотание ещё до того, как увидели самих насекомых

Чёрное облако носилось по всему округу. Они пожирали траву, деревья, даже белье на веревке…

Как-то раз в Гаттвилл приехал президент. Он произнёс речь с площадки поезда – Вы ещё здесь?

– Да, мэм. Это очень интересно.

– Весь город пошёл на станцию, все скандировали: «Тедди! Тедди!» Это была самая большая толпа в Гаттвилле, которую я когда-либо видела, кроме разве что похорон мистера Фредди. Тетя Ула пришла к депо с транспарантом: ДАЙТЕ ЖЕНЩИНАМ ПРАВО ГОЛОСА! На обратной стороне транспаранта: ЗАКРОЙТЕ САЛУНЫ! Тетя Ула была в своём репертуаре.

Где же мой кот? Я хочу погладить моего кота.