Слушайте! Идёт сестра. Я слышу шарканье её ног. Они делают шарк-шарк-шарк по полу. Мои туфли никогда такого не делали.

– Время принимать таблетку, моя дорогая! Протяните руку… А теперь положите таблетку в рот. Вот стакан воды… Я вернусь, когда вам будет пора передохнуть. Будьте паинькой. Не флиртуйте с этим приятным молодым человеком.

– Хммф! Вы слышали, как она меня называет? Я вовсе не её дорогая. Глупая мадам! Шарк-шарк-шарк! У меня были красивые туфли: белые, лайковые, с восемнадцатью пуговицами и богатой вышивкой. Я носила их летом.

– Извините, мэм. Вы сказали, что мистер Фредди лишил себя жизни?

– Что? Да, Мэтт нашёл его. Мэтт – это клерк. Мистер Фредди всегда приходил в банк рано и сам открывал его. Когда Мэтт пришёл туда в воскресенье утром, он нашёл дверь запертой. Это показалось ему странным, потому что день обещал быть очень напряжённым – собирались выдавать зарплату мельникам. Поэтому Мэтт обошёл дом, чтобы посмотреть, на месте ли лошадь мистера Фредди. Вот тогда он его и нашёл. Это было ужасно!

Мэтт с криками «Помогите! Убийство» побежал по главной улице. Он побежал прямо к кузнице. Кузнец был констеблем, понимаете. Они телеграфировали в окружной суд, и следователь примчался галопом. У него был один из новых автомобилей, но он говорил, что не доверяет ему. Глупая машина всегда ломалась.

Телефонист позвонил всем, у кого имелся телефон, в Гаттвилле насчитывалось всего девятнадцать телефонов. Горожане высыпали на улицу. Они не могли поверить, что мистер Фредди сотворил с собой такое. Никто не работал в этот день, кроме владельца салуна. Дядя Билл говорил, что салун был битком набит.

Старый Джошуа, плотник, не спал всю ночь, делал гроб. А мисс Тилли, портниха, обшивала его бархатом. Бедный мистер Фредди! Они поставили гроб в центральной комнате банка. Его нельзя было поставить в доме мистера Фредди из-за ряда обстоятельств.

– Каких обстоятельств?

– Что?.. Ну, его жена совсем разум потеряла, когда ей сказали, что произошло. Она всегда была болезненной… Дайте мне глоток воды. Там, на столе, кувшин… О чём я говорила?

– О похоронах…

– Станционный смотритель распорядился насчёт цветов и телеграфировал в Чикаго. Мы никогда не видели столько цветов! Весь город пришёл на похороны, кроме жены мистера Фредди, конечно, и медсестры, которая за ней присматривала. Станционный смотритель тоже не мог прийти, потому что был занят, но все остальные находились там, даже те, что ошивались возле салуна, и нищенка из развалюхи возле железнодорожного полотна. Все женщины плакали. Мужчины достали свои носовые платки и так громко сморкались, что никто не слышал слов священника. Мисс Тилли упала в обморок. Потом мужчины понесли гроб вверх по холму к кладбищу. Мне пришлось идти по грязи в новых туфля, и я всё время поддерживала свои юбки. Голубые сойки пели на большом дубе. Вот тогда-то я и увидела Совесть, банковскую кошку. Она шла за процессией по траве на обочине, стараясь не запачкать свои белые лапки.

А где мои таблетки от кашля? Посмотрите на столе. У меня пересохло в горле, я так много говорю сегодня. В основном я разговариваю со своим котом. Никто меня не навещает. Раньше приходила мама и приносила шоколад, но она давно не приходит.

– Почему же мистер Фредди совершил самоубийство?

– Что? Говорите громче! Не мямлите!.. Через день после похорон банк снова открылся. Мэтт надел свой лучший костюм и выглядел как приодетая деревенщина. Он надеялся стать управляющим. Мэтт мне никогда не нравился. Он прилизывал волосы на макушке. Считал себя таким шикарным!

Но нового управляющего прислали из центрального банка. У него было пенсне, как у президента, и болезненное выражение лица, будто пенсне постоянно причиняет ему боль.