Дом был модернизированной старой каменной мельницей с гигантским водяным колесом, которое давно уже не вращалось. Его нынешние владельцы переделали здание за большие деньги и обставили его американским антиквариатом двухсотлетней давности. Дважды дом описывали в различных журналах.

Хопплы, потомки переселенцев из Европы, казались добродушными, здоровыми людьми, с довольно простыми вкусами. Они очень любили природу, наслаждались пикниками на лугу и туристическими поездками в своём сорокафутовом средстве передвижения, держали домашних животных. Кроме трёх арабских кобыл и пони для верховой езды у них жили охотничьи собаки, ангорские крысы, какие-то польские куры, которые несли яйца странной окраски, и четыре экзотических кота, которых в семье называли Шайка. Совсем недолго у них жил и кот, слишком маленький для своих усов.

Шайка состояла из двух сиамских котов с шоколадными пятнами, перса черепаховой расцветки и рыжего абиссинца. У всех была прекрасная родословная, и казалось, что все они прекрасно знают об этом. Они никогда не гуляли на улице, но, тем не менее, оставались довольно счастливы в просторной комнате с жёрдочками, лестницей, мягкими плюшевыми коврами, тайными местечками и четырьмя спальными корзинами. Окна выходили на водяное колесо, где птицы вили свои гнезда. На четырёх шкафчиках в ванной комнате были написаны имена котов.

Когда кот, который был слишком мал для своих усов, появился в доме, стояло начало июня, и только один из детей Хопплов находился в поместье. Дональда, маленького мальчика шести лет с большими глазами, шофер каждый день возил на машине в частную школу в соседний округ. Джон посещал военную академию в Огайо, а Мэри училась в школе для девочек в Вирджинии. Дональд, Джон, Мэри… Хопплы любили простые, незамысловатые имена.

На младшего ребенка изливались потоки любви и нежности. Его задаривали игрушками: компьютер и телескоп, видеолаборатория, маленькая гитара и клюшки для гольфа и даже маленький космический корабль. Но, к величайшему огорчению отца, ни одна из игрушек не нравилась Дональду. Самой большой радостью для него было возиться с котами в их комнате и рассказывать им сказки.

Эту тему обсуждали как-то в начале июня. Мистер Хоппл только что прилетел из Чикаго. В своём лондонском шерстяном костюме он выглядел удачливым антрепренером. Жена радостно приветствовала его, джип ждал на дугу, и сын прыгал от радости.

Пока маленький Дональд принимал душ и одевался к обеду, его родители наслаждались обществом друг друга. Мистер Хоппл в шелковом халате открыл невероятных размеров голландский буфет, о котором говорили, что он принадлежал Питеру Стайвезенту  .[7] Теперь он служил баром.

– Как обычно, дорогая?

– Я думаю, что по такому случаю можно выпить шампанского, дорогой, – ответила жена. – Я так счастлива снова видеть тебя дома. Есть бутылка в холодильнике.

Муж налил шампанского и провозгласил сентиментальный тост за прекрасную жену. Двадцать лет назад миссис Хоппл победила на конкурсе красоты и по-прежнему великолепно выглядела, независимо от того, во что она была одета – в обычные джинсы или в платье от парижского модельера.

– Сначала расскажи мне о мелкой рыбёшке, – сказал мистер Хоппл. – Я думал о них всю неделю. – Хопплы никогда не называли своих отпрысков детьми.

– Хорошие новости о Джоне, – сообщила жена, сияя. – Он выиграл еще две награды по математике и создал команду для гольфа. Он собирается поехать в математический лагерь летом, но сначала хотел бы привезти школьных товарищей на неделю сюда – поохотиться и порыбачить.

– Хороший мальчик! У него большое будущее. Он уже интересуется девочками?

– Не думаю, дорогой. Ему ведь только десять лет. У Мэри состоялось первое свидание на этой неделе с сыном посла…

– Какой страны? – быстро спросил мистер Хоппл.