Вот он и погорел. Так и получилось, что парнишки теперь выполняют всю грязную работенку на корабле, вдобавок еще моют-причесывают своих женушек и делают им педикюр, вместо того чтобы продать их на невольничьем рынке Искандера. А может, оно и к лучшему, тем более что сомнительно, чтобы они на это пошли, даже если бы их жульничество увенчалось успехом.

* * *

Дора внутри оказалась еще вместительнее, чем можно было судить по внешнему виду: в ней развертывалось столько отсеков-кают, сколько могло бы понадобиться. Она являла собой роскошный, но исключительно рационально оборудованный сверхсветовой звездолет. Корабль был оснащен устройствами, базирующимися на теории «преобразования пространства», разработанной Бэрроузом. Эти «магические двигатели» позволяли и Гэй совершать ноль-перемещения в межзвездье как бы вообще безо всякой физической трассы.

Практическое приложение уравнений Бэрроуза оказалось возможным и к преобразованию пространства внутри самого корабля. Оно могло быть «свернуто», «скручено», «искривлено» (назовите это как хотите), а при необходимости его «выпрямляли», получая сколь угодно много площадей для размещения пассажиров и груза.

(Я как-то не соотнес это с трюком, при помощи которого Гэй умудрилась «свернуть» те две ванные комнаты девятнадцатого столетия: они, как я помнил, размещались асимметрично по правому борту. Но вполне возможно, что и тут сработал тот же принцип. Надо бы спросить… хотя зачем «сдвигать с места спящую колоду»?) На боку «яхты» обозначилась дверь; заслонка скользнула вниз, и я вслед за Лазарусом стал подниматься на корабль, держа под руку свою любимую женщину. Когда мы вошли внутрь, зазвучала мелодия из бессмертной гершвиновской «Порги и Бесс». Ария «Не так уж это необходимо».

Давным-давно умерший певец пел о том, что человеку мафусаилова возраста[55]нечего и помышлять о том, чтобы заманить женщину в постель.

– Дора! – рявкнул Лазарус.

Нежный девичий голос откликнулся:

– Я принимаю ванну. Позвоните попозже!

– Дора, выключи эту идиотскую песню!

– Не прежде, чем обсужу это с дежурным пилотом, сэр!

– Обсуди и катись к черту! Но только убери этот шум!

В динамике зазвучал другой голос:

– Говорит капитан Лор, дружок. У тебя проблемы?

– Да, проблемы. Выключи это!

– Дружок, если имеешь в виду классику, приветствующую ваше появление, то должна отметить: ты, как всегда, верен своему варварскому вкусу. В любом случае я не могу ничего выключить без разрешения коммодора Хильды, поскольку новый порядок посадки утвержден ею.

– О Господи, какой же я подкаблучник! – простонал Лазарус. – Нельзя войти в собственный корабль, не подвергаясь оскорблениям. Клянусь Аллахом, когда я разделаюсь с проектом «Повелитель», куплю холостяцкую «Бричку»

Бэрроуза, оборудую ее мозгом типа «Минск» и отправлюсь на долгие каникулы без единой бабы на борту!

– Лазарус, зачем вы говорите такие чудовищные вещи? – произнес голос сзади нас.

Это теплое контральто, несомненно, принадлежало Хильде. Лазарус обернулся.

– А, вы уже здесь! Хильда, не могли бы вы угомонить эту проклятую ракету?

– Лазарус, вы вполне можете сделать это и сами, лишь…

– Я пытался. Но им же страшно нравится меня бесить! Всем трем… И вам тоже!

– …лишь надо сделать три шага вперед, за эту дверь.