Квиллер согласился: да, ситуация скользкая.

— Насколько я понимаю, вся собственность продана округу. Нужно, чтобы кто-то куда надо просигналил. Только кто? Я подумаю, Ник.

— Думайте скорей!

Из виноградника Квиллер уезжал с твердым убеждением, что интерес Коко к большой картонной коробке, стоящей теперь в чулане, каким-то образом связан с Альмой Ли; и со стропил кот слетел так, будто хотел напугать её. А когда Квиллер вернулся к себе в амбар, он обнаружил, что чёрный с золотом каталог изорван в клочья!

Ни один здравомыслящий человек не счёл бы это за сигнал. Это было совпадение, и все же, все же… странные, очень странные вещи связывались с именем Коко! Что же тут делать?

Возвращаясь домой, Квиллер завернул в «Бабусину сластену», чтобы взять мороженого — орехового себе и ванильного сиамцам. За кассовым аппаратом в передней половине зала сидела Бабуся собственной персоной, а её внуки обслуживали посетителей в глубине. Ещё прежде чем был сделан заказ, Квиллер увидел, что от столиков (старомодных кофейных столиков со стульями из гнутых трубок) ему приветственно машут рукой. Это была Ханна Хоули, жена дядюшки Луи Мак-Леода, с их приемным сыном, которому теперь уже исполнилось девять лет.

Она подозвала к себе Квиллера, и как только он приблизился, молодой человек вскочил и любезно придвинул к столику ещё один стул (тот самый беспризорный ребёнок, который на момент усыновления не знал, что такое зубная щетка и молитва на ночь).

— Как поживает Коко? — спросила миссис Мак-Леод. — Как он выступал в ревю «Кит-Кэт»! Незабываемо!..

— Да, показал себя крутым, что и говорить. По-моему, он выражал своё мнение об ошейниках — то бишь бусах — из горного хрусталя. А как дела на Приятной улице? — осведомился Квиллер и сделал знак официанту, чтобы ему принесли кофе.

— Приятно, — отозвалась миссис Мак-Леод. — Мы распределяем роли в «Кошках»[13]. Не хотите попробоваться на роль старого Мафусаила?

— Это не вполне моё, но если вам понадобится настоящая домашняя кошечка, готов посодействовать.

— Все может быть! — улыбнулась она. — Кстати, наш концертмейстер, аккомпанировавший нам много лет, взял и уехал из города — ужасно нас подвёл, но мы нашли замену: ангажировали Фрэнки из Локмастера. На время.

Квиллер сделал два глотка кофе и спросил:

— Простите за глупый вопрос, но кто такой Фрэнки и почему только на время?

— Он чокнутый, — вставил Денни.

— Мы не употребляем это слово, дорогой, — тут же получил выговор Денни. — Фрэнки — гений, но с вывертами. Он читает с листа партитуру, которую никогда в глаза не видел! Безошибочно! Но не берёт плату за труды, и кое-кто этим пользуется. Поэтому семья взяла над ним опеку. Необычный молодой человек!

— Как его фамилия?

— Он носит фамилию Джеймс, но в Локмастере уйма Джеймсов — как Гудвинтеров у нас здесь. Всех занятий и состояний! — Внезапно она осеклась и посмотрела на мальчика. — Денни, возьми деньги и расплатись по чеку в кассе. Скажи Бабусе, что все было очень вкусно. И не забудь пересчитать сдачу.

И как только Денни ушёл выполнять ответственное задание, Ханна, понизив голос, продолжила:

— Луи говорит, что среди Джеймсов всякой твари по паре: учителя и проповедники, конокрады и карманники. Вот и лавка древностей, которая, нам думается, торгует по спекулятивным ценам. Но опекуны Фрэнки, по-видимому, люди приличные. Следят за его благосостоянием, поскольку сам он в деньгах ничего не понимает. Он не водит машину — говорят, не смог получить права.