– Я, можно сказать, с самого рождения живу с кошками в симбиозе, – обиделась я, – еще бы им меня не признать. Эти, твои, дикие – не домашние, я сразу поняла. Ты сделала с ними все, что положено?

Поколебавшись, Алиция призналась, что, наслушавшись от меня много чего о кошках, поступила по всем правилам. Вызвала ветеринара, он вколол им все необходимые лекарства, вывел глистов. Вот только от антиконтрацепции она отказалась, не стала ничего предпринимать. По осени никто из них не окотился, и, честно говоря, она до сих пор не знает, кошки это или коты. Вроде бы две кошечки и один кот, ветеринар как будто так сказал, а может, наоборот, два кота и кошка.

– Да ты и сама видишь, они же совсем одинаковые, – заключила подруга свой рассказ.

Они и в самом деле были совсем одинаковые, абсолютно черные, ни одного белого волоска. Закончив еду, кошки разбрелись по дому, кухня явно казалась им тесной. Одна кошка выбрала место для сиесты в комнате на верхней полке книжной стенки, с потрясающей ловкостью вспорхнув туда. Не задела при этом ни цветы в вазах и кашпо, ни декоративные настольные лампы и свечи, ни одной лошадки из Алициной коллекции – а их там выстроился целый табун, – которую хозяйка собирала лет двадцать. Вторая кошка влезла на вершину узкого высокого железного сооружения, изображавшего камин, в котором я никогда не видела огня. Если не ошибаюсь, использовать камин по его прямой принадлежности хозяйка не разрешала по той причине, что где-то в дымоходе некая птичка свила гнездо – не разрушать же его! Третья кошка избрала для отдыха огромную картонную коробку, которая с трудом умещалась на кресле, но была увенчана мягкой подушкой, видимо специально положенной для кошачьего отдыха, хотя сама конструкция представлялась мне весьма хлипкой.

– Иногда кто-нибудь из них забирается и на тот вон шкафчик в углу, – с нежностью в голосе сообщила мне Алиция. – Вообще они любят сидеть как можно выше.

Я переменила мнение:

– Нет, пожалуй, они не совсем дикие. Полудикие. Когда-то были обычными домашними кошками, хозяева вышвырнули их на улицу, вот они и одичали. А теперь охотно опять одомашнятся.

– А ты откуда знаешь?

– А у меня такая же ситуация. На ночь ты их оставляешь в доме или выпускаешь на улицу?

– Ночь они проводят на свободе. И им хорошо, и мне. Ночью они не спят, любят играть, а в доме слишком много вещей, которые легко сбросить и разбить. Для спанья я выделила им место в сарайчике, на зиму они получают две старые перинки и норковую горжетку.

– У тебя что, горностаевой не нашлось?

– Да этой горжетке уже больше тридцати лет, она никуда не годится. Раз угодила под машину, я лично по ней проехала. А потом на нее упала горящая свеча. Любая другая женщина давно бы ее выбросила, а я припрятала – и видишь, как пригодилась.

Я искренне похвалила предусмотрительную подругу, тем более что до сих пор не могу себе простить глупости. Был у меня отличный теплый костюм из толстенной шерсти. Подумаешь, носила его всю жизнь и напоследок прожгла сигаретой. Зачем было выбрасывать? Сейчас для моих кошек пригодился бы – лучше некуда, а то я подумывала уже о том, чтобы подарить им на зиму мое старое зимнее пальто на меху. Его я, правда, не прожигала, и выглядит оно как новенькое, несмотря на солидный возраст, но вот носить его я больше не буду. Факт. Все как-то рука не поднималась.

– Зато у моих новое стеганое одеяло и коврик Марии. Два одеяла они уже… того, сносили, это третье. Но ведь их у меня больше.

– Кого? Одеял или кошек?

– Кошек. И они лазают по деревьям.

– Нехорошие у тебя кошки.

– Возможно. Клен уже погубили, ободрали кору – когти острили. Но пока ни одной птицы не тронули.